Ему было известно, что небольшое войско раса Голама потерпело на равнине поражение и понесло тяжелые потери при последующей обороне ущелья. Он опасался, что их в любой момент просто сметут оттуда, итальянский отряд прорвется в тыл и как ревущий лев выскочит на дорогу в Десси, отрезав ему пути отхода. Ему было нужно время, немного дополнительного времени, всего тридцать шесть часов.
И еще одно: он опасался галла. С началом итальянского наступления они не приняли никакого участия в боевых действиях, а просто исчезли, растворились в горах, предав своих союзников харари, вожди которых возлагали на них большие надежды. А вот теперь, после того как итальянцы одержали свои первые значительные победы, галла вновь активизировались, собрались как стервятники возле остатков львиной трапезы. Его собственное отступление от Амба Арадам сильно осложняли эти его бывшие союзнички. Они болтались у него на флангах, укрываясь в кустарнике и на каменистых склонах вдоль дороги на Десси, пользуясь любой возможностью ударить в какое-нибудь слабое и не защищенное место в неповоротливой, едва движущейся колонне. Это была классическая тактика шифта, горных бандитов, за ним стояли столетия выработки искусства устраивать засады – напасть и удрать, перерезать несколько глоток, украсть несколько винтовок, – но это здорово замедляло отступление, а сзади, совсем близко, за ними следовали итальянцы, а в тылу у него было ущелье Сарди.
Ли Михаэль встряхнулся и наклонился вперед, глядя сквозь лобовое стекло. «Дворники» медленно ходили взад-вперед, расчищая забрызганное грязью стекло, и ли разглядел сквозь него переезд через железнодорожные пути, где их пересекала грязная разбитая дорога, ведущая к Десси.
Он удовлетворенно крякнул, и водитель тронул «форд» вперед, сквозь медленно продвигающуюся человеческую массу, имеющую самый жалкий вид и запрудившую всю дорогу. Перед ними неохотно расступались, и автомобиль прокладывал себе путь, непрерывно и злобно сигналя клаксоном, и позади него сразу же вновь смыкалось людское море.
Они добрались до переезда, и ли приказал водителю съехать с дороги, на обочину, где стояла группа его командиров. Он выбрался из машины, и на непокрытую голову немедленно обрушились потоки дождя, намочив его густые темные волосы. Командиры окружили его, каждый желал рассказать о своем, перечислить свои нужды и потребности, указать на все ошибки и просчеты. И каждый рассказ открывал перед ним все новые и новые подробности катастрофы и новые угрозы самому их существованию.
Им нечем было его утешить. Ли Михаэль слушал, и на сердце становилось все тяжелее и тяжелее.
Наконец он поднял руку, призывая к молчанию.
– Телефонная линия на Сарди еще действует? – спросил он.
– Галла ее еще не перерезали. Она идет не вдоль железной дороги, а напрямую, через отроги Амба Сакал. Они, видимо, ее не нашли.
– Соедините меня с Сарди. Мне надо поговорить с кем-нибудь оттуда, узнать, что сейчас происходит в ущелье.
Он оставил своих командиров возле железнодорожных путей и пошел вдоль очередного отрога хребта Сарди.
Там, в нескольких милях от городка, засели сейчас члены его семьи – отец, братья, дочь. Они рисковали своими жизнями, чтобы выиграть для него немного времени, которое было ему так необходимо. Он гадал, какую цену им уже пришлось заплатить, и тут перед его мысленным взором предстала его дочь Сара – юная, крепенькая, веселая, смеющаяся. Он отбросил мысли о ней и оглянулся на бесконечную толпу воинов, бредущих по дороге на Десси. Они были не в состоянии защищаться, они были беспомощны как стадо скота. Их нужно перегруппировать, накормить, им нужно вернуть боевой дух.
Если итальянцы навалятся на них прямо сейчас, это будет конец.
– Ли, линия на Сарди свободна. Будете говорить?
Ли Михаэль повернулся и пошел туда, где к линии Сарди – Десси был подключен полевой телефон.