– Идиот! – визжал он. – Ты что, хочешь, чтоб нас тут убили?! Быстрее, еще быстрее! – И водитель с огромным облегчением вдавил ногу в педаль газа, утопив ее в пол, и «роллс» снова рванулся вперед.
Джино стоял на четвереньках у ног графа, потом поднялся, держа в руках «манлихер», который и протянул графу.
– Она заряжена, граф.
– Отлично, храбрец! – Граф собрался с силами, встал поустойчивее, держа винтовку у бедра, и огляделся в поисках мишени. Эфиопская конница уже сильно отстала, а «роллс» обогнал большую часть грузовиков с солдатами – они теперь оказались между графом и преследователями. Граф уже хотел было приказать Джузеппе сместить машину вбок, на фланг отступающей колонны, чтобы получить широкий сектор обстрела, взвешивая свои шансы подстрелить кого-то из этих черных всадников с безопасного расстояния и соизмеряя удовольствие от этого с возможной физической опасностью для себя самого. Он повернулся назад, по-прежнему пребывая в весьма неустойчивом положении на заднем сиденье, и взглянул в сторону неприятеля.
И, пораженный, раскрыл рот, не веря своим глазам. Через широкую открытую равнину плыли два огромных горбатых силуэта. Они выглядели как два уродливых верблюда и быстро продвигались вперед, странно переваливаясь, и смотрелось это одновременно комично и невероятно угрожающе.
Граф, ничего не понимая, продолжал смотреть на них, пока не почувствовал доводящий до шока прилив адреналина в крови, и понял наконец, что эти две странные машины движутся достаточно быстро и в том направлении, что скоро перекроют ему путь к отступлению.
– Джузеппе!!! – завизжал он исступленно и ударил водителя прикладом «манлихера». Удар был не очень сильный, но Джузеппе уже получил сегодня слишком много ударов. Почти не соображая, что делает, он приник к рулю, сжимая его в побелевших руках, и направил машину прямо, держа ее на курсе, пересекающемся с курсом неприятельских броневиков.
– Джузеппе! – снова взвизгнул граф, внезапно опознав весело пляшущие цветные огоньки в амбразуре башни ближайшей машины и одновременно разглядев толстый цилиндрический силуэт торчащего из нее пулемета. Он был как бы гофрированный, рифленый поперек, а из конца этого водяного кожуха торчал тонкий как трубочка ствол.
– Ох, милосердная Матерь Божья! – возопил граф, и тут броневик немного изменил курс и дуло пулемета «виккерс» уставилось прямо на него.
– Кретин! – заорал граф, снова пихая водителя. – Поворачивай! Поворачивай, идиот!
И тут Джузеппе сквозь застилающие глаза слезы, превозмогая звенящий шум в ушах и охвативший его слепой ужас, увидел наконец верблюдообразные силуэты, надвигающиеся прямо на них, и снова выкрутил руль. В тот же момент дуло «виккерса» выплюнуло фонтанчик слепящего пламени, и в воздухе как будто засвистели и защелкали тысячи кнутов, рассекая и разрывая его.
Потребовался весь его авторитет и непременное собственное присутствие, чтобы задержать здесь десять грузовиков, в которых ехали его артиллеристы и за которыми на прицепах двигались полевые орудия. Ему все же удалось остановить их, сдержать и не допустить, чтобы они включились в полную энтузиазма погоню за ничтожным отрядом эфиопских всадников.
Кастелани уже приготовился отдать команду трогаться с места и осторожно, потихоньку следовать за атакующим авангардом под командованием графа, стремящегося к славе и своему месту в истории, но тут он снова поднес бинокль к глазам. И увидел, что порядок движения в этом закрытом пылью отдалении резко изменился. Потом ясно разглядел ни на что другое не похожий силуэт грузовика, выскочившего из облака пыли и на полной скорости несущегося назад, в его сторону. В бинокль было видно, что солдаты, все еще держащиеся за брезентовый тент, смотрят назад, туда, откуда с такой быстротой удирал их водитель.