Машина медленно покатилась вперед, и Гарет легко вспрыгнул на подножку, держа сигарку во рту, и насмешливо отсалютовал воинам. Ни один из них не произнес ни слова, пока броневик набирал скорость. Так продолжалось мили две. Потом, не отрывая взгляда от дороги, Вики сказала Гарету, стоявшему в башне позади нее:
– А ты даже не испугался…
– Да я был просто в панике, старушка. В полном ужасе.
– А я тебя однажды трусом обозвала…
– Это точно.
– Как ты там вообще оказался?
– Я поднялся наверх, присматривал для нас подходящие оборонительные позиции, чтоб выстоять против этих милых итальяшек. Увидел, как твои преданные телохранители сматывают удочки, и пошел поглядеть, в чем дело.
Дорога перед Вики расплылась в потоке слез, и ей пришлось затормозить. Потом она никак не могла припомнить, каким образом все произошло, но, чуть придя в себя, она обнаружила, что находится в объятиях Гарета и изо всех сил прижимается к нему и трясется от жутких рыданий.
– Ох, Боже, Гарет, как я тебе обязана! Чем я смогу тебе отплатить?
– Ну, я уверен, ты что-нибудь придумаешь, – пробормотал он, держа ее в опытных руках, в таком успокаивающем и таком надежном и безопасном объятии.
У нее возникло чувство, что ей совсем не хочется покидать эти объятия, она подняла лицо и подставила свои губы для поцелуя; на его лице, всегда насмешливом, появилось выражение нежности.
Губы стали еще одним сюрпризом – они были теплые и мягкие, они пахли мужчиной и горьким ароматом его сигарок; ей и в голову раньше не приходило, какой он высокий и привлекательный. Она всхлипнула, свободно и сладострастно вздохнула и вздрогнула – такого возбуждения она не испытывала ни разу за всю свою жизнь.
Пробудившийся в ней журналист в первый момент попытался проанализировать причины столь внезапной вспышки страсти, и она сразу поняла, что это результат ужасов вчерашней бессонной ночи, усталости и сегодняшних чудовищных испытаний. После чего перестала над этим размышлять и позволила чувствам захватить все тело.
Лагерь армии раса у подножия ущелья Сарди растянулся на четыре мили под сенью акаций, представляя собой огромное скопление живых существ, едва слышно гудящее, как пчелиный улей в середине солнечного дня, уже успев окутаться синеватым дымом горящих дров и смрадом конского пота и навоза.
Для своего лагеря Гарет и Джейк выбрали отдельное местечко в более густой и тенистой части зарослей акаций, под высоким водопадом, где река Сарди низвергалась с последнего горного уступа на равнину и образовывала темную волнующуюся заводь, в которой Вики могла теперь смыть грязь и мерзость и с тела, и с души.
Уже почти стемнело, когда она выбралась на берег и вернулась в лагерь, с мокрыми волосами, закрученными в полотенце, неся сумку с выстиранным бельем. Гарет сидел на поваленном стволе возле дымящегося костра, присматривая за кусками мяса, которые жарились на углях. Он подвинулся, освобождая ей место на бревне рядом с собой, и предложил жестяную кружку скотча с теплой водой, которую она с благодарностью приняла. На вкус напиток оказался совершенно замечательным.
Они сидели в полном молчании, почти не касаясь друг друга, и наблюдали, как быстро опускается африканская ночь. Они были одни, и едва слышные голоса, доносившиеся из основного лагеря внизу, лишь подчеркивали их одиночество.
Джейк, старый рас и Грегориус взяли две бронированные машины и отправились вместе с верблюжьим патрулем на разведку в сторону Колодцев Чалди. В этом же рейде Джейк должен был начать учить новых пулеметчиков стрельбе из «виккерсов». Гарет как военный эксперт был оставлен на месте – ему поручили следить за входом в ущелье и найти места для оборонительных позиций на случай вынужденного отступления вверх по ущелью под нажимом итальянцев. Именно этим он и занимался, когда столкнулся с Вики и конниками галла.