Протерев очки, Мина продолжил:
– А связь какая-то есть, я это чувствую. Вот это следует установить, и желательно сегодня. Меня по делу Эльвара уже из УВД теребят. Требуют результат.
– И как мы эту связь устанавливать будем? – спросил я.
– Элементарно! – Мина откинулся на спинку стула. – Устроим шмон в «Джонатане».
– Что мы искать будем? – не унимался я.
– Эх, Добрынин! – рассмеялся Мина. – Это тебе не цитатами из Корана сыпать. Тут думать надо. Мы ни чего искать не будем. Этим займётся ОБХСС,11 а ты и Анискин поедете с мешочниками12 и будете шнырять по овощной базе как мыши, в поисках результата.
– Какого результата? – уныло спросил Анискин.
– «Ищите и обрящите», – иезуитски ухмыльнулся Мина. – А не найдёте… Сегодня у нас третье, так?
– Ну, – чувствуя недоброе, протянул Анискин.
– Не будет результата, Добрынин и Анискин, будут дежурить пятого октября.
– За что?! – взалкали мы хором как мученики из города Гоморры.
Пятое октября – день уголовного розыска. Нет ничего хуже, оказаться дежурным в этот день. Все празднуют, а ты работаешь.
Давать указания типа, ищи то, не знаю что, легко. Вот выполнять трудно! Часа полтора мы с Анискиным неприкаянно бродили по территории овощной базы, а всё без толку. В отчаянии я поднялся в контору, что бы позвонить Минвалиеву. Хотел сказать, что ничего мы здесь не найдём, но Мины на месте не оказалось.
В конторе сидела толстая тётка лет пятидесяти и шелестела ведомостями. Она искоса поглядывала на меня, пока я накручивал телефонный диск.
– И вправду говорят, что милиция всякой ерундой занимается, вместо дела, – сказала дама, словно разговаривая сама с собой.
– Это вы про сегодняшнюю проверку? – поинтересовался я.
– А хоть бы и так! – с вызовом ответила та.
– Данный вопрос к моему начальству, – ответил я, положив телефонную трубку. – А чем, по-вашему, нам надо заниматься?
– А он не знает! – зло сказала моя собеседница. – Хулиганы совсем распоясались! Нашего замдиректора у дома чуть не до смерти избили, а один даже сюда повадился, и тут хулиганил.
– И что ему надо было?
– А это вы у него спросите, – усмехнулась тётка. – Вы же у нас милиция.
– Обязательно, – кивну я. – Если вы мне расскажите обо всём по порядку.
– Только я ничего подписывать не буду, – быстро ответила тётка.
– А я ничего писать и не собираюсь. Беседа наша носит строго конфиденциальный характер. Так что не бойтесь, о ней никто не узнает.
С минуту поколебавшись, тётка начала рассказывать:
– Двадцать пятого сентября это было. Засиделась я с квартальным отчётом. В конторе уже никого не было, кроме Дамира Гилязовича.
У меня забилось сердце – Хуснутдинов! Но вида я не подал, а лишь равнодушно спросил:
– А кто это?
– Наш заместитель директора. Ну, так вот. Он в своём кабинете сидит, а я у себя. И тут вижу, парень какой-то в кабинет к Дамир Гилязовичу проскользнул. Я своим делом занята, мало ли кто здесь ходит. Но парень стал громко орать: « Не уйдёшь по-хорошему, порвём на куски! Мы здесь хозяева! Наше тут всё!». Я уже хотела милицию вызвать. Но парень выскочил из кабинета, крикнув: «Подумай! Хорошо подумай!» – и скрылся. После этого Дамира Гилязовича избили. Вот чем вам заниматься надо! А вы тут на базе проверки устраиваете.
Достав из кармана фотографии Шамана и Эльвара, я спросил:
– Узнаете, кого ни будь из них?
– Так вы всё знаете! – всплеснула руками тётка. – И фотографии с собой принесли.
– Историю со скандалом я слышу впервые. Эти двое, дороги моему сердцу, вот и ношу их портреты с собой. Ну, так кто из них приходил к Хуснутдинову?
– Вот он, – тётка указала на Эльвара. – А этот здесь и не причём. Это Витя, муж нашего юриста, Лены Саватеевой. Зачем Вите с Дамир Гилязовичем ругаться?!
Я кивнул на фотографию Эльвара:
– Этот тип больше у вас не появлялся?
– Не видела, – вздохнула тётка. – Хотя постойте! Двадцать восьмого числа, после работы я на трамвай спешила, а этот около ворот стоял.
И тут женщина всплеснула руками:
– Я ведь только сейчас вспомнила! Витя всегда за Леной на машине приезжал, а в этот день Лена со мной на трамвай села. Но Витя-то в конторе был! Зачем он остался?
– Припомните, пожалуйста, точно, когда это было?
– Двадцать восьмого.
В самом деле, интересно. В это день Шаман почему-то не повёз жену домой, а Эльвар упал со строительных лесов. Думая о превратностях судьбы, спускался я по крутой, конторской лестнице. Внизу, подбоченясь, стоял Анискин.
– Ну и где ты шляешься? – накинулся он на меня. – Я всю базу оббегал, разыскивая тебя.
– О судьбах людских размышлял, – вздохнул я.
– Чего?! – не понял тот.
– Ты Олег не обращай внимание. Зачем я тебе понадобился?
– На одном из складов «мешочники» нашли бухчёную водку. Завсклада пояснил, что это его водка. Задумал, говорит жениться, вот по дешёвке и прикупил водяры. Но не это главное.
– А что же?
– Погоняло у него, – Волчонок.
– Твой знакомый?
– До прихода в группу по-тяжким, я зональным опером был. Улица Губкина, посёлок Царицыно – это моя «зона». А группировка, которая контролирует там всё – «осьмушка». Волчонок как раз из «осьмушинских» будет. Он три месяца назад откинулся из зоны, и уже завскладом здесь работает. Но это ещё не всё. Снабженцем тут ещё один «осьмушенский» – Игорь Носков, погоняло «Сапог».
– Интересно, – протянул я. – Эти двое «осьмушинские», а Эльвар и Шаман «аделевские». К тому же Эльвар приходил угрожать зам директору базы.
– Пока ничего не ясно, – согласился Олег.
– Здесь мы вряд ли ещё чего выясним, – сказал я. – Привезут Волчонка с Сапогом в отдел, потолкуем с ними. Давай я тебя до отдела довезу, а сам съезжу кое-куда.
Едва увидев меня, физиономия у Хуснутдинова стала кислой, словно он лимон проглотил.
– Зачастили вы что-то ко мне, – уныло вздохнул он.
– Приходиться ноги топтать, коли вы не желаете всей правды рассказать.
– В прошлый раз я вам говорил, что не знаю тех, кто избил меня.
– Согласен, – кивнул я. – Вряд ли вы их знаете. Но вы не сказали всей правды, заявив, что, избили вас в ходе ссоры. Вы утаили, что на вас было нападение.
– С чего это вы взяли? – угрюмо спросил Хуснутдинов.
– Тем не менее, это так. Недавно приходил к вам с угрозами некто гражданин Осмолов, в определённых кругах известный под кличкой Эльвар. Он угрожал вам.
– Проболталась Аннушка, – усмехнулся Хуснутдинов. – А ведь просил же…
– Так что же требовал Эльвар?
– А ничего! Пришёл, стал хамить. Я его выгнал, и больше не видел.
– Так уж и не видели?!
– Клянусь вам!
– А вот с клятвой, поосторожнее Дамир Гилязович. Казус может получиться.
– А что может выйти?
– Скверно как-то всё получается. Двадцать пятого сентября к вам с угрозами приходит Эльвар, тридцатого сентября вас избивают, а второго октября Эльвара расстреливают у собственного дома.
– Ну и что?!
– А то Дамир Гилязович, что возникают подозрения в том, что вы являетесь заказчиком покушения на Эльвара. Кстати вы обманули меня, заявив, что больше Эльвара не видели. Он приходил к вам ещё раз. Что вы на это скажете?
Хуснутдинов молчал. Топтался с ноги на ногу, и молчал
– Курить хотеться, – наконец выдавил он. – Здесь нельзя. Пойдемте на лестницу. Там и поговорим.
– Всё началось с месяц назад, когда к нам на базу пришел новый директор – прикуривая сигарету, начал Хуснутдинов – Начались придирки. Ну, дело обычное, не приглянулся я ему. Но я особо-то не переживал. Думал, притрёмся друг к другу. Да не тут-то было. Директор предложил мне написать заявление по собственному желанию. Но я в торге не первый год, поговорил с кем надо и директора прижали.
Хуснутдинов затянулся сигаретой и продолжил:
– Я успокоился, да видно зря. Заявился ко мне этот самый Эльвар. После я попросил своего знакомого, Виктора Шаманского, поговорить с Эльваром. Они, оказывается, знают друг друга.
– Где состоялся разговор?
– Да прямо у меня в кабинете. Побил Виктор этого Эльвара. Потом сказал, что бояться мне нечего, а через два дня меня самого избили. Но вряд ли Виктор из-за меня будет расстреливать Эльвара.
– В этом мы разберёмся, – кивнул я. – А сейчас мне необходимо взять с вас письменное объяснение всего того что вы только что рассказали.