Но как говорится, мы предполагаем, а бог располагает. Василий зачастил в дом к Корневым. При всяком удобном случае, в свободные выходные, он приходил к Матрене Власьевне и к Марфе, чтобы помочь по хозяйству. Сначала женщины встретили его настороженно и сухо, отказывались от помощи. Но потом Матрена Власьевна, утвердившись в безысходности своего положения, стала привечать Василия. Она быстро поняла, что Василий может стать для нее неплохим зятем и хорошим мужем для ее дочери. Работящий, добрый, незлобливый, все больше и больше нравился Матрене. А то. что он работал в ЧК, может служить надежной защитой в это смутное время. Она всячески поощряла заботу Василия о них. Марфе же нравился Алексей, но он не проявлял к ней никакого внимания.
За месяц до Покрова Василий по направлению ЧК уехал на учебу в Муром. Он попрощался с Марфой и Матреной Власьевной, заручившись их согласием справить свадьбу на Покров.
Алексей продолжал работать и активно участвовать во многих мероприятиях как в ЧК, так и в первой партийной ячейке села. Не давал покоя и монастырь, который теперь уже официально в документах кроме как «осиным гнездом контрреволюции» и « притоном черного воронья» иначе не называли. Такое рвение быстро заметили коммунисты в Волости. И на очередном собрании сельсовета Волисполком рекомендовал на должность председатели сельсовета Алексея Воронина. Правда выборы прошли не совсем гладко, ряд граждан позволили себе «антисоветские высказывания», которые тут же запротоколировали и передали в ГУБ ЧК.
Прибыв к себе на службу, Алексей случайно узнал об амнистии, по которой должны были выйти Корневы. Алексей понимал, что с прибытием Андрея Ивановича все может рухнуть. Василий вряд ли возвратится до Покрова. Возможность обогащения становилось призрачным и больным вопросом, который надо было немедленно решить. Спонтанное решение пришло сразу, и он не долго думая, как он поступит, оделся получше и пошел свататься к Корневым. Придя в дом, вызвал Марфу для разговора, поговорив о их житье продолжил :
– Марфуш, я пришел поговорить с тобой о брате, и прошу тебя не обижаться на Василия,
– А почему я должна обижаться на него?
– По-моему он останется в городе надолго, а там может и передумает жениться.
У Марфы сжалось сердце, нет не от обиды на Василия, ей было все равно станет она его женой или нет, а от обиды на свою девичью судьбу, неужели она не достойна иметь мужа..
А Алексей продолжал:
– Когда Василий ухаживал за тобой я не вмешивался, брат все же, но мне ты тоже нравишься и если ты не возражаешь, то давай поженимся.
Марфа побледнела, она догадывалась, что Алексею нравилась Наталья и раньше он даже не глядел на нее. Но все эти умозаключения сейчас были в прошлом, сердце застучало, вот оно счастье, о котором столько мечталось, когда не спалось.» Счастье, счастье, счастье», так и стучало в висках. Не раздумывая ни о чем, заглушая свой разум, она согласилась.
Алексей не ожидав такого быстрого согласия, удивился и теперь ему было все равно, как будет дальше, главное сейчас, заполучить Марфу, а с ней и брошь. В отличие от Марфы в его голове были мысли только о богатстве, которое может ускользнуть от него. Он так же злился на Василия, который столько времени потратил на Марфу безрезультатно. Уж он то не упустит своего, сразу «возьмет быка за рога». Сколько раз потом он будет проклинать себя за свои поступки, но сейчас ничто и никто не мог его остановить.
Матрену Власьевну, услышавшую такое заявление от обоих, охватило смятение. Прожив всю жизнь в селе, с мужем, не видя ни любви, ни ласки, она в силу своей женской мудрости, понимала, что здесь что-то не так. Про Алексей ничего плохого не слышала, но и принять такое решение сердце ее не могло, ну не по – людски отбивать невесту у брата. Все разрешила Марфа;
– Матушка, я давно люблю Алексея, Василий опередил его, а я не знала, что Алексей тоже меня любит, а он не хотел перечить брату, Но мы решили, что честнее будет, если я стану его женой.
Марфа уговаривала то ли мать, то ли себя старалась убедить, что все происшедшее – правда. Она так была счастлива, что оно затмило все, что только могло затмить – ее мозг, глаза, душу.
Матрена ничего не поняла из объяснений дочери и будущего зятя, но уступила и дала согласие на свадьбу.
Они назначили день свадьбы на Покров. Об одном лишь не могли договориться. Мать настаивала на венчании и не признавала никаких записей в сельсовете. Тем более, что бумажка, в которой они были бы записаны, как муж и жена, никаких обязательств не несла.
Алексей возражал, он не мог позволить себе венчаться, его бы сразу же исключили из партии, сеяли с должности и бог весть чего еще. Матрена Власьевна настаивала и не давала согласия на брак без венчания. Марфа, стараясь удержать призрачное счастье, хотела угодить всем.
Она предложила венчаться тайно в монастыре, попросив об этом Матушку Игуменью. На том и порешили.
Алексей, придя к себе домой, огорошив своим известием родителей, приказал готовиться им к свадьбе.
Никифор Ильич, посмотрев на жену промолвил :
– А как же Васятка, у них же сговор был? Нехорошо как, Выходит мы и Сына родного не знаем, а что на уме и подавно.
– Ох грех какой, Васятка, Васятка, кабы знал, так и не уехал бы – причитала мать.
– Да хватит Вам причитать, брат приедет, я с ним договорюсь, воевать не буду с ним за бабу.
– Да ты пошто женишься-то? Я уж ума не приложу, как будто тебя на аркане ведут. Ты по своей воле идешь, аль нет? Ты же Наташку любил, назло ей что ли жениться вздумал. Угомонись и не гневи Бога.
Отец сидел молча, покачивая головой и только бормотал:
– Ох дети, Вы дети – куды бы Вас дети, ох негоже. ох негоже. да и што с Вас взять – каков век – таков и человек!
Но ничего не поделать, стали потихоньку готовиться к свадьбе. Марфа договорилась с Матушкой, чтобы та пригласила священника для тайного венчания. Несмотря на пост, нарушив все церковные каноны, Матушка Игуменья, вняв просьбам Марфы, понимая наступившее время Безбожия, взяв на себя их грех, уговорив священника, назначила венчание в ночь на Покров. Марфа надела для венчания свое лучшее платье. Шить, как раньше свадебное, посчитали нескромным. Матрена Власьевна не знала радоваться или горевать по поводу свадьбы дочери, старалась утешиться, глядя в ее счастливые глаза. Но сердце предчувствовало беду, до которой оставалось совсем немного.
После того, как арестовали мужа и сыновей, Матрена Власьевна стала полноценной хозяйкой в доме. Но запасы, припасенные ранее кончились, нужны были деньги на ведение хозяйства. Она знала, что за иконами есть тайник, где муж хранил ценные бумаги и деньги, но никогда не влезала туда, да и просто при нем не посмела бы этого сделать. Она решили посмотреть, что там хранил муж и что может пригодиться сейчас.
Икона Богородицы, была одета в красивый киот, задняя дверь которого была намертво пришита к стенам дома. Дверца киота открывалась и там был потайной гвоздик, при нажатии которого открывался вход в тайник. Матрена Власьевна перво-наперво увидела какой то невзрачный сверток, который отложила в сторону, как не заинтересовавший ее, нашла бумаги, векселя и деньги, хотела уже было все убрать назад, как в комнату вбежала Марфа. Она тут же развернула лоскутный сверток, увидела красивый бархатный кисет, который тут же хотела подарить
Алексею, но тут из кисета выпала брошка. Они с матерью стала с удивлением ее рассматривать.
Брошь была хороша, сверкая всеми бриллиантами и изумрудами, каких женщины никогда не видели. Матрена первая очнулась от увиденного. Что-то ей подсказывало, что все надо положить назад, и не дай бог кому-нибудь про это рассказать.