Мы боимся собственного сына», — подумала Елена Аркадьевна.
— Я боюсь собственного сына, — произнес Станислав, будто прочитал мысли жены, и посмотрел на дверь. — Мне все время кажется, что он за нами наблюдает. Он все слышит.
Елена заплакала.
— Стасик, что же нам делать?
— Не знаю. Может, давай пока оставим его здесь?
Елена подняла мокрые от слез глаза на мужа.
— Но он же наш сын…
— Да, да, черт возьми! Единственное, что мы знаем, так это то, что он наш сын. Что с ним такое?! Мне иногда кажется, что он может испепелить меня взглядом! Понимаешь? Он может нас убить! Убить! Не знаю как, но он может.
— Что ты заладил — знаю, не знаю? Надо как-то ему помочь.
— Кто бы нам помог…
— Нам надо отвезти его к врачу, — утерев слезы, твердо сказала Елена Аркадьевна.
— К какому врачу? К педиатру? К психиатру? К какому?!
Женщина снова заплакала. Станислав подошел к жене, встал на колено и взял ее за плечи.
— Леночка, давай сегодня поедем в город, а завтра с утра двинем в поликлинику и найдем какого-нибудь врача для Максика. Но только сейчас давай оставим его здесь. Он неплохо ладит с бабулей, а?
Елена, вздохнув, кивнула.
— Только маму дождемся и поедем.
Что он тогда почувствовал? Что?!
Теперь Антонина Львовна знала, что хотел сказать отец. Сила передавалась по мужской линии. Ее внук — первый после Льва мужчина в их семье. Первый и…
«Я не смогу. Он же мой внук. Моя кровинушка. Не смогу».
Женщина вошла в дом. Сегодня все закончится.