В спортивном отделе я выбрала рюкзак, спальный мешок и раскладушку, а также походную газовую плиту. Потом перешла в секцию женской одежды за носками, бельем, футболками и джинсами, а в зооотделе мы взяли для Пала упаковку корма и пару небольших глиняных мисок.
Тележка покряхтывала от горы вещей, и мне становилось все труднее управлять ею одной рукой. Я затолкала ее в укромный уголок магазина и подняла взгляд к камерам слежения.
«Тебе не кажется, что они перемещаются?» — Я непринужденно вытащила соломинку из почти опустевшего стаканчика и открыла крышку.
«Они вращаются».
Из кармана я достала пластиковый пакет с застежкой, оставшийся от печенья, и заправила его в стакан.
«Тогда нам нужен отвлекающий маневр».
Я закрыла глаз и мысленно потянулась к охраннику Козлу. Он по-прежнему стоял у тележек на входе. Я проникла под черную синтетическую форму, добралась до нечистых хлопковых трусов и прошептала древнее слово «уменьшить».
Удивленные крики разнеслись по всему магазину. Люди вытягивали шеи, чтобы разглядеть, что творится, а камеры развернулись зрачками ко входу. Я протанцевала сокращенный вариант французского упаковочного заклинания; содержимое моей тележки взлетело в воздух, уменьшилось и улеглось в выстланный пакетом стакан. Я затянула застежку, накрыла стакан крышкой и воткнула соломинку, стараясь не повредить пакет.
Пустую тележку я оставила в углу и направилась к выходу, делая вид, будто потягиваю напиток.
«Достаточно гладко?»
«Должен признать, что твои таланты в области хищения впечатляют».
«Впечатляться будешь, если мы выберемся из этой катавасии живыми и не попадем в тюрьму».
Козла у входа не было. Я чувствовала, что он рванул в мужской туалет, чтобы избавиться от магического пояса верности. К моему облегчению, детекторы не среагировали на упакованные заклинанием вещи.
«И куда теперь?» — спросил Пал.
«К Каю, конечно, — ответила я. — Мне же надо добавить к списку преступлений торговлю наркотиками».
Мы с Палом успели на последний автобус, идущий в сторону университетского городка, и вышли на Хай-стрит недалеко от ресторана «Голубой Дунай». Куперу очень нравилась их кухня, особенно бутерброды с говядиной, залитой расплавленным сыром, и хумус, а их пиво он считал лучшим в городе после коллекции Колдуна. Тем не менее их туалеты показались мне слишком тесными, грязными и людными для секса, несмотря на заверения Купера, что нам всего лишь надо стать невидимыми и вести себя потише.
Бедный Купер. Я надеялась, что с ним все в порядке. Я не позволяла себе задумываться о том, что с ним сейчас происходит, иначе я опять расплачусь. Мы найдем способ вернуть его. Если постоянно это повторять, я сама начну верить.
Я дошла до угла Хай-стрит и улицы Блейка и поставила стакан на тротуар. Достала из кармана объявление Кая и еще раз проверила адрес.
— Восточная Звеню, в паре кварталов отсюда.
«Отлично, — отозвался Пал, оглядывая покосившиеся, обшитые вагонкой дома на Блейк-авеню. — Я опасался, что мы будем жить в помойке».
— Эй, ты сам сказал, что для снадобья нам нужна крыса. Зато ее будет легко найти.
Я подняла стакан и направилась к дому Кая. Он отыскался довольно легко: огромный викторианский особняк, срочно нуждающийся в ремонте. Сотню лет назад широкое парадное крыльцо, без сомнения, выглядело величественно. Сейчас же настил покоробился, а серые перила зияли пробелами, как зубы наркомана. Потрепанные садовые кресла окружали белый пластиковый стол, на котором громоздились пустые пивные банки и переполненная окурками пепельница.
Я поднялась по скрипучим ступенькам и позвонила.