«Вот как! Так что обычно случается с потомками ребенка бога?»
«Ну, это трудно предсказать, поэтому мне так интересно их изучать. От потомка бога может произойти сотня поколений обычных людей, а затем вдруг рождается младенец с крыльями или способностью ходить сквозь стены. Виртусы отличаются математической точностью, — рассказывал Пал, — но даже гены Талантов, которые они привили твоей расе миллионы лет назад, находят поразительные выражения. Если изучить правила, стоящие за, казалось бы, случайным проявлением генов богов, мы сможем понять жизнь и магию гораздо лучше».
«Мы всего лишь эксперимент для Виртусов? Учителя и академики всегда говорят о том, какую огромную роль мы играем в судьбе Вселенной, но я что-то не вижу, чтобы Виртусам требовалась наша помощь. Им все равно, что с нами происходит. Я никогда не видела Виртуса, но говорят, что они совершенно бессердечны. И зачем они привили Талант только части человечества, а теперь пасут нас, чтобы не дать захватить власть над миром? Они раздали Талант всем волшебным расам и бросили их на произвол судьбы. Я знаю, что у людей много недостатков, мы жадные до власти, но гоблины гораздо хуже».
«Тут я не могу с тобой поспорить. Мне всегда казалось, что Виртусы изучают таланты — и человеческие, и других рас — в своих собственных целях. Но про них мне ничего не известно».
«Я читала статью, где говорилось, что в мире сейчас живет около шестнадцати миллионов потомков Чингисхана. Может, ему и нравилось насиловать всех подряд, но разве мог он переплюнуть Зевса? Или даже обычного целеустремленного инкуба?»
«Вряд ли, — ответил Пал. — В данный момент большинство людей, что обычных, что Талантов, несут в своих генах наследие какого-нибудь божества или духа».
«Так что мой талант очень редкий… но он мог достаться любому? Ты же говоришь, что мы живем в мире, где почти каждая бабочка может стать сверхзвуковой?»
«Да, — согласился Пал. — Мы живем в мире бесконечных возможностей».
Я пыталась осмыслить все, о чем мне рассказал Пал, и тут заметила, что рядом снова возникли перо и договор мистера Джордана. С усталым вздохом я зашвырнула пергамент за диван, а перо закопала в беспорядке на журнальном столике.
«Он когда-нибудь оставит меня в покое?» — спросила я.
«У юристов нет чувства меры, — ответил Пал. — Я бы не очень надеялся на подобное».
Бо с пыхтением поднялся из подвала с охапкой разложенных коробок и надетым на левое запястье мотком скотча.
— Нашел под лестницей, — сказал он. — Столько хватит?
— Будет с чего начать. Спасибо большое. Через дорогу находилась контора по перевозкам; в худшем случае я докуплю коробок у них. Я посадила Пала на плечо и поднялась на ноги.
— У тебя есть время немного мне помочь?
— Конечно.
Я провела Бо к своей двери, оставив его собирать коробки и складывать туда наши книги и диски. Пал велел мне прихватить пакеты для мусора, и мы поднялись наверх попрактиковаться в упаковочных заклинаниях.
«Видишь ботинки в углу?» — спросил Пал после того, как я закрыла дверь спальни.
Я проследила за его взглядом и наткнулась на старые, потрепанные ботинки Купера, стоящие рядом с кладовкой.
— Вижу.
«Можешь заставить их парить? Не взлететь, как воздушные шарики, а просто парить?»
«Я такое уже делала». Я закрыла глаз и вспомнила мертвое слово, обозначающее «безвесие». Пока я тихо его повторяла, ботинки поднялись с пола и продрейфовали по воздуху к стене.
«Отлично.