Я открыла холодильник, и меня чуть не стошнило от запаха. Банку с огурцами покрывала пушистая плесень. Купленное три дня назад молоко в пластиковой бутылке превратилось в густую серо-зеленую слизь. Баночку с маринованной морковью наполняла гниющая коричневая жижа. И пакет с тамалес миссис Санчес — бог ты мой!
Я побыстрее захлопнула дверцу и сглотнула желчь.
— И что нам теперь делать? — прокашляла я.
«Можно воспользоваться заклинанием», — посоветовал Пал.
— Если для этого надо снова открывать холодильник, я против. — Мой единственный глаз слезился.
Тот, кто поджег нашу избушку, оказался мстительным типом и испортил еду. Скорее всего, он ускорил течение времени внутри холодильника. Я открыла шкафчики, чтобы проверить полуфабрикаты. Банки с супом и консервами вздулись, а в овсяной крупе ползали черви.
— Подлые крысы, сукины дети!
Единственной нетронутой едой на кухне оставался сорокафунтовый пакет с сухим кормом для Смоки. При взгляде на него настроение испортилось еще больше. Бедный Смоки…
Нет. Я сморгнула слезы. Сейчас не время впадать в депрессию. Я выбросила банки с испорченными продуктами в мусорное ведро.
«Наверное, не стоит доверять зубной пасте или лосьонам?» — спросила я Пала.
«Я бы не советовал», — ответил он.
«Хорошо. Значит, сборы будут проще».
Я вытащила из шкафа упаковку пакетов для мусора и прошлась по квартире, складывая в них тюбики с кремом, коробочки с пудрой, флаконы шампуня, лосьона и мыло. Даже неоткрытый пакет с кормом для хорьков, который мы покупали для Пала, покрылся плесенью. Уборка заняла около часа, и мне пришлось оттащить на помойку три мешка с мусором.
«Сволочи небось затерли все наши DVD-диски, — горько подумала я. Культя болела все сильнее, а здоровую руку и спину ломило от усталости. — Устроили короткое замыкание всем электроприборам и насажали вирусов в компьютер».
«Если можно снять защитные заклинания, то поджечь дом и испортить пищу достаточно легко, — ответил Пал. — Возможно, остальное они не тронули. Упакуй все, что тебе нужно, если на нем нет очевидных следов чужих рук».
Я вернулась на кухню и задумчиво осмотрела пакет с собачьим кормом. «Как ты думаешь, его действительно не трогали? Мне бы не хотелось, чтобы с Джи что-то случилось, но и выбрасывать жалко».
Пал спустился с моего плеча и запрыгнул на пакет. Понюхал корм, лизнул и надкусил.
«Не особо вкусно, но не думаю, что корм испорчен».
«И почему они не тронули собачий корм?»
«Чтобы могли сказать, что не оставили нас голодать».
«Сволочи!»
Я подхватила пакет, оперла его на бедро и направилась к двери соседа. Пал побежал за мной. Я постучала, и Бо открыл дверь.
— С тобой все в порядке? Ты что-то бледная, — сказал Бо.
— Все нормально. — Я больше не могла удерживать пакет, так что опустила его на бетонное крыльцо. — Джи ест такой корм? Смоки… он не пережил той ночи.
— Вашего пса убили? Господи! Как жалко-то!.. — Бо покачал головой.
— Мне тоже.
На сей раз мне не удалось сдержать слез, глубоко въевшаяся усталость взяла верх. В глазах поплыло, колени подогнулись.
— Эх ты! — воскликнул Бо и поймал меня прежде, чем я грохнулась на землю.
Я вцепилась в его широкое плечо и попыталась выпрямиться, но запах пота и одеколона вдруг так остро напомнил мне о Купере, о том, что я потеряла и могу никогда не вернуть, что я уткнулась в футболку Бо и разрыдалась, как ребенок.
Он прижал меня к себе и неуклюже похлопал по спине.
— Ничего.