Окно от секретарского стола заслонял небольшой, но широкий фанерный шкаф с папками (сквозные просветы заставлены традесканцией). За этой перегородкой и скрылся Замёлов. О шкафе напротив стола – в лаковых дверцах всё отлично отражалось для Китти – он, видимо, позабыл.
Замёлов прошёл к окну, бдительно бросил взгляд по сторонам, перед тем как достать бумагу. Достав же, быстро пропихнул её в крупную угловатую шкатулку, что стояла на подоконнике, – в щель между крышкой и задней стенкой. Бумага стукнулась о дно с отчётливым хлопком. Такой бы Китти услышала, даже если бы и вправду работала, не отвлекаясь. И, поняла она, Замёлов знает, что она услышала.
Вернувшись из-за перегородки, он деланно игриво облокотился о стол Китти, поинтересовался, чем она занята (не забыв о том, как мило она выглядит сегодня). Китти, столь же искренне улыбаясь, отвечала нечто вежливое и маловразумительное, когда в приёмной вдруг появилась Нонине. Резко хлопнув дверью, она почти что отпихнула Замёлова от стола.
– Отвали от девушки. Китти, пошли, поможешь мне с конференцией.
Тогда Софи ещё готовилась к публичным событиям загодя, за несколько дней.
В вечер же после конференции Китти действительно возвращалась поздно, почти к полуночи. Оставив машину на стоянке, она шла вдоль трассы: справа – небольшие ухоженные домики окраины, слева – пустая дорога, в свете дальних фонарей поблёскивал влажноватый асфальт. Позади вдруг послышался нарастающий шум, трассу озарило фарами – слева выдвинулась громадная туша грузовой фуры.
Здесь, мелькнуло в голове. Так ведь это обычно и делается. Инстинкт подсказал, что не стоит в таком случае доходить до дома. Прижав все бумаги к груди и закрыв глаза, она встала на месте.
Свет залил пространство даже сквозь веки, потом с шумом унёсся вперёд. Китти открыла глаза.
«Ну не будут же они стрелять в тебя здесь, на улице. Сейчас не те времена».
Она вспомнила про камеру по ту сторону дороги, прямо напротив. Хороша дурочка-секретарша: встала вдруг столбом, как будто заподозрила что-то, – с чего бы, в самом деле? Пока это не привлекло излишнего внимания, Китти, словно ничего не было, зашагала вперёд.
«Скоро станешь таким же параноиком, как твоя хозяйка».
Дома всё было спокойно. Мама смотрела телевизор.
– А, Китти, – она обернулась на звук двери. – А я уже волновалась.
– Что-то случилось?
– Так этого, вашего, – мама кивнула на телевизор, – застрелили.
– Кого? – не поняла она.
– Этого же… – мама, казалось, усиленно пыталась вспомнить непривычное имя. – Замёлова.
– Вольдемара?
– Да. Да, его, точно. Представляешь, просто кто-то застрелил на улице, прямо возле его дома.
– Когда?
– Да вот буквально полчаса назад передали… – мама указала на телевизор, с сомнением посмотрела на Китти. – Я думала, ты знаешь.
– Нет, я как раз ехала в машине. Не включала радио.
(Перерыв, конечно, должен был закончиться, но она никогда не предполагала, что это будет Замёлов. Ему-то Софи как раз симпатизировала – пусть по временам он и заигрывался с ней в фамильярность. Не спасло).
– Ну, наверно, найдут кто, – мама задумчиво поглядывала на телевизор. – Всё-таки большой человек…
– Да, – кивнула Китти. – Думаю, найдут.
Она прошла к двери в свою комнату.
Мама обернулась, отвлёкшись от экрана:
– Ужинать будешь?
– Попозже возьму себе что-нибудь.
Китти притворила дверь, опустилась на кровать. Взглянула на часы на стене.
Они тихо тикали – была уже четверть первого. Полчаса назад она как раз шла вдоль трассы.
Китти легла на кровать, с головой накрылась одеялом.
«Я следующая. Может, и Кедров, но скорее я».
Руки отпустили одеяло, сложились на груди. Не мигая, не двигаясь с места, Китти смотрела в темноту над собой – низкий непрозрачный свод.
«А в гробике, наверно, хорошо. Лежишь себе спокойно… Все приходят, говорят о тебе разные хорошие вещи… приносят цветы».
«Так, ну прекрати, – она перекатилась набок, зарылась в подушку. – Тебе завтра ещё в глаза ей смотреть».
…Китти аккуратно закрыла изображение конвертом (мама ещё была на кухне), перевернула фото. На задней стороне неидеально, но вполне разборчиво ручкой было выведено: «Для Китти: день икс». Больше ничего, только эта маленькая пометка.
День икс… Годовщина совсем скоро.
И что-то ещё – что-то не так с фотографией. Китти так же перевернула её обратно, открыла снимок.
Через минуту она поняла: нет людей. Нет никого вокруг, нет и ограждающих лент: на всех известных, дошедших до публики фото они были. А вот и портфель, которого при Замёлове не обнаружили.
Это было снято сразу после. Кто-то зачем-то сделал снимок ещё тогда, теперь же – тот или кто-то другой – прислал ей. Кто-то знает, что она знает.
– Жаль, ничего так был человек, – заметила Софи, с грузным изяществом подпирая край стола и попыхивая сигаретой. – Как думаешь, кто?
– Кто бы это ни был, я уверена, он ответит перед Вашим Величеством, – спокойно сказала Китти.
Софи усмехнулась:
– Да уж, куда денется.
Она собралась было уйти к себе, но задержалась ещё раз:
– Кедрову я на сегодня дала отгул, но, если появится, пусть зайдёт ко мне.
– Да, Ваше Величество.
На секунду она поймала взгляд Софи. «Ну, ты же понимаешь, что я знаю, что ты всё понимаешь», – как бы говорил он.
– Там что-то не так, Китти?
– Нет, всё в порядке, – она сложила фото обратно в конверт, обернулась к матери. – Мам, а ты ещё общаешься с той своей подругой… Которая уехала?
– На днях переписывались, – та пожала плечами. – А что?
– Если бы ты, допустим, поехала за границу, например, в их город – она согласилась бы тебя принять?
– Не знаю… Она звала навестить, но всерьёз мы не говорили… Подожди, ты хочешь, чтоб мы уехали за границу?
– Чтоб ты уехала.
– Нет, ну как так… – мама нахмурилась, раздражённо помотала головой. – Я чтоб уехала, а ты…
– А я останусь. У меня завтра выходной, я отвезу тебя в аэропорт.
– Может, хотя бы потрудишься объяснить мне, что происходит? – притворяясь, что сердится, она села к столу. – С чего вообще все эти разговоры…
– Мама, – Китти села напротив, сжала её руки в своих, – я тебя всегда слушала. Послушай теперь ты меня. Тебе просто сейчас надо срочно уехать. Это на время. Когда всё образуется, я дам тебе знать.
Та нахмурилась уже более неуверенно:
– Но там же надо на что-то жить, как ты это себе представляешь…
Китти улыбнулась уголками рта:
– А что, ты потратила уже все деньги, что были за эти пять лет?
– Нет, конечно. Но…
– Что? Тебе они там нужнее. Я перешлю. Когда нормально обустроишься и всё получишь, отправь мне телеграмму.
Задумчиво и сосредоточенно рассмотрев весь стол, она вскинула на Китти тревожный взгляд:
– Это что-то с политикой? Да?
Китти кивнула.
– Но ведь… теперь же всё нормально. Разве нет?
– Мама, ну ты же умный человек. Ты знаешь, что всё не так, как показывают по телевизору.
Та медленно покачала головой:
– Ты мне никогда ничего не рассказывала.
– Не время было. И сейчас тоже долго и не к месту. Когда вернёшься, я тебе всё расскажу. Если ещё захочешь.
Мама поднялась было согласно из-за стола, но тут же перехватила её руку и настойчиво уставилась в глаза.
– Китти, ответь мне честно: тебе что-то грозит? Какая-нибудь опасность?
– Нет, – Китти спокойно покачала головой. – Просто тебе сейчас лучше держаться от меня подальше. А так всё нормально.
Лгала она всегда хорошо.
4.
Заканчивалась посадка. Пригнувшись к рулю и сложив на нём руки, Китти следила через мелкую сетку забора за самолётом в отдалении: спонтанная стоянка тут почти напрямую выходила к полосе, но формально оставалась за территорией аэропорта. Здесь почти всё. Нельзя, однако, прежде времени терять бдительность.
Она раздумывала, стоит ли связываться с отцом, чтоб предупредить и его, не сделается ли от того только хуже. Китти не знала, где он сейчас и какая теперь у него жизнь. Последний раз они пересекались аккурат после университетского выпускного, с тех пор Китти его не видела.