— Мы спасемся! — шепнул он на ухо своему ребенку.
Единственным его преимуществом было отличное знание: этой топкой, густо поросшей растительностью местности, изрезанной бесчисленными ручейками, которые питали здешние болота. Убийцы, для которых привычнее были родные ливийские пустыни, продвигались с трудом, и некоторые уже стали жертвами зыбучих песков. Потревоженные ядовитые водяные змеи тоже не упускали шанса впиться зубами в щиколотку или икру обидчика.
Если крестьянину все-таки удастся невредимым пробраться через заросли папируса, он выйдет на равнину, в сердце которой и находился укрепленный лагерь — его единственное спасение. Но ведь на равнине он станет отличной мишенью для вражеских лучников!
Уаш, вождь объединенных ливийских племен, обозревал дымящиеся руины разрушенной фермы и истерзанные трупы ее обитателей. Высокий, большеголовый, черноглазый, с надменно выступающим подбородком… Такое зрелище было ему по душе.
Бык, могущественнейший из повелителей кланов, совершил две фатальные ошибки. Во-первых, он полагал, что ливийские племена всегда будут разрозненными и не смогут объединиться, чтобы напасть на его земли; во-вторых, этот слишком доверчивый деспот покинул Север и увел за собой армию, чтобы завоевать Юг, оставив незначительное количество воинов, которым вменялось в обязанность защищать его подданных и границы его земель.
Стать абсолютным хозяином Двух Земель — эта мечта не давала Уашу покоя. Чтобы воплотить ее в жизнь, он нуждался в огромной, беспрекословно подчиняющейся ему армии. Терпеливый и хитрый, он заслужил в народе прозвище Лжец и весьма преуспел в задуманном: устранил соперников и подчинил себе соплеменников.
Он сеял ужас и смерть, и это неизменно давало желаемый результат. Уаш, почти не встречая сопротивления, избавлялся от стариков, от слабых и больных, оставляя в живых тех, кто мог трудиться на благо своих новых господ. Его советник по имени Пити, лысый сорокалетний толстяк, в корне пресекал любое проявление жалости к побежденным. За несколько месяцев Уаш рассчитывал подчинить себе Север и, обосновавшись на новых территориях, начать наступление на Юг.
Когда Пити подошел к своему военачальнику, на лице у него читалось замешательство.
— Повелитель, одному местному удалось убежать.
— Недосмотр!
— Парень оказался слишком быстрым.
— Догнать!
— Я поручил это Икешу.
Вождь ливийцев улыбнулся. У беглеца не было ни единого шанса уйти живым из рук этого прирожденного убийцы.
— В наказание казните пленных. Любую попытку мятежа нужно сурово пресекать. Когда Икеш приведет назад этого червя, я сам им займусь.
Одного ливийца поглотили зыбучие пески, еще двух укусили гадюки… Эта охота на человека оказалась делом далеко не легким. Необходимость пробираться по лабиринту в зарослях папируса немного охладила пыл солдат, преследовавших наглеца, который осмелился напасть на их товарища по оружию.
— Вперед! Не отступать! — распорядился Икеш. — Я чувствую запах добычи!
Приказы чернокожего гиганта не обсуждались. Уроженец далекой Нубии, некогда он был солдатом клана Слонихи, уже несуществующего. Некоторое время он служил Льву, а потом ушел в Ливию, где предложил свои услуги Уашу — прирожденному военачальнику, который был способен стереть с лица земли ослабленные бесконечным соперничеством кланы. Опытный наемник, Икеш получал удовольствие от насилия и не отступал ни перед какой опасностью; при этом он, конечно же, требовал, чтобы к нему относились с должным уважением.
Уаш не ошибся, отдав под его командование отряд своих лучших воинов, задача которых состояла в том, чтобы прорвать слабую линию защиты, выстроенную Быком на северо-западной границе его огромной территории. Бой был коротким и жестоким и закончился полной победой ливийцев.