Не все ли равно теперь было, что погасли огни, что в открытую дверь ворвался холод!.. Те, кто сидел здесь, не нуждались больше в тепле. Они спали вечным сном со снятыми скальпами, в луже крови, стекавшей каплями на пол.
Тошнота подступила к горлу Анжелики.
Даже безумная тревога, которую она испытывала за судьбу мужа, померкла перед ужасом и позором случившегося.
Ирокезские вожди были убиты за столом пригласившего их хозяина, под крышей Жоффрея де Пейрака.
Анжелика услышала за своей спиной какое-то движение и стремительно обернулась, схватившись за рукоятку пистолета.
Перед ней стоял Никола Перро. Он чесал голову под шапкой и смотрел на нее обезумевшими глазами. Он тоже увидел убитых индейцев, но у него не хватало сил разразиться проклятиями, вертевшимися на языке.
- Мессир Перро, кто это сделал? - спросила она почти беззвучно. - Вам известно, кто это сделал?
Он покачал головой.
- Где мой муж?
- Его ищут.
- Что же все-таки произошло?
- Ночью мы сильно напились, - ответил Перро. - Когда я вышел во двор, меня ударили по голове... Я только что пришел в себя...
- Кто вас ударил?
- Ничего толком не знаю... Но готов держать пари, что это дело рук сагамора Пиксарета и его бешеных воинов...
- А откуда здесь взялся Модрей? Я только что видела его у форта...
Перро сказал, глядя на ирокезов:
- Здесь не хватает одного... - И, будто не веря своим глазам, он пересчитал убитых. - Да, одного не хватает. По-моему, нет Уттаке. Должно быть, ему удалось бежать.
- Каким образом они проникли в крепость и застигли вас врасплох?
- Им открыли ворота. Часовые решили, что возвращаются французы...
- Но что с Жоффреем? Боже мой, где же он? Пойду разбужу сыновей.
Анжелика снова пересекла двор; в тумане, глушившем все звуки, он казался безмолвной пустыней. На каждом шагу ее подстерегала опасность. Сквозь пелену тумана она разглядела стену кладовой, остановившись, она прижалась к ней, держа пистолет наготове, так как ей послышался какой-то неясный звук.
Звук повторился.
И тут же, вздымая снежную пыль, что-то медленно сползло с драночной крыши и тяжело рухнуло прямо под ноги Анжелике.
На снегу неподвижно лежал мертвенно-бледный Уттаке. Выждав минуту, она наклонилась к нему. Он чуть заметно дышал. Его ослабевшие руки, видимо, только что выпустили конек крыши, за который он держался столько часов подряд.
Глаза ирокеза приоткрылись. Губы чуть дрогнули. И Анжелика скорее угадала, чем расслышала, те же слова, что он сказал ей на берегу ручья и сегодня повторил во сне:
- Женщина, оставь мне жизнь!
Она подхватила его под мышки и, с трудом сдвинув с места, поволокла по снегу. Уттаке был страшно тяжелый, да и руки скользили по его смазанному жиром телу.
В кармане платья Анжелика нашла ключ от кладовой, она открыла замок и, оттолкнув локтем створку двери, втащила туда раненого ирокеза. Уложив Уттаке в самом дальнем углу, она набросила на него сверху несколько старых мешков. Потом вышла из кладовой и стала запирать дверь.
Вдруг она почувствовала, что за ее спиной стоит кто-то и наблюдает за ней.
Она обернулась и чуть не подскочила на месте.