– Если твой брат женился лишь затем, чтобы получить наследников, то мне искренне жаль ту женщину, которая вступила с ним в брак!
– Жену брата зовут Александра, и она не относится к числу людей, которые вызывают у окружающих жалость, а ее отношения с супругом, моим братом, не сводятся к производству наследников. Но оставим это, меня ждут дела поважнее, завтра я поеду в Монтего Бей и встречусь там с Оливером Сассоном. Сообщу ему, что я знаю о той оплошности, которую он совершил в отношении наследства моего дяди, и пообещаю не поднимать шума, если он возьмется уладить данное дело.
София приняла эту новость молча. Райдеру молчание Софии не понравилось, и он поспешно добавил:
– Как я решил, так и будет, Софи, и поверь мне, для тебя и Джереми такой выход – наилучший в данной ситуации. А если ты попытаешься убежать из Кимберли холла, то на этот счет я дал Эмилю соответствующие указания. Он примет необходимые меры, имей в виду.
– Я не понимаю, зачем тебе это надо? Ты, видимо, не понимаешь до конца, за что берешься. Зачем тебе брать на себя заботы о девятилетнем мальчике и его распутной сестре? Чего ради взваливать на свои плечи такую обузу?
– Не знаю, – после недолгого раздумья признался Райдер. – Точно я тебе на твой вопрос не отвечу. Мне двадцать шесть лет, и я второй сын; это не значит, что я не имею средств к существованию, но я избавлен от ответственности. Сначала ответственность лежала на моем отце, а после его смерти главным в семье стал Дуглас, а я, как и раньше, продолжал жить, ни о чем особенно не задумываясь, делал то, что мне хотелось, и никто от меня большего и не требовал. Есть, правда, одно обстоятельство, но о нем никому не известно… И это мое личное дело и никого больше не касается.
– А можно узнать, что это за обстоятельство? Райдер покачал головой и, похоже, сам на себя разозлился за свою болтливость.
– Итак, Софи, давай подведем итог: на данный момент я отвечаю за тебя и Джереми, и никто, кроме меня, не может претендовать на эту роль. И советую тебе не возражать, Софи, а пожать мне руку как своему будущему опекуну.
Райдер не ожидал, что София последует его совету, но она послушно протянула руку и сказала:
– Спасибо за заботу о Джереми, я искренне благодарна тебе за твою доброту. Я думаю, мой брат в хороших руках.
– И ты тоже, Софи.
– Нет.
– Какая же ты упрямая, Софи, просто ужас. Кстати, как твои ноги?
– Ноги? Я и забыла о них. Ступни почти зажили, спасибо.
– Рад слышать это. Дай ка я взгляну на них. Райдер стянул простыню с ног Софии и посмотрел на забинтованные ступни. Бинты пропитались кровью.
– В чем дело, Софи? – удивленно спросил он. – Почему на бинтах кровь?
«Почему, почему… – раздраженно подумала София. – Да потому, что я вставала и ходила подслушивать!
– Я не знаю, – ответила она.
– А я знаю, – сердито сказал Райдер. – Ты вставала с постели, не так ли? Признайся.
– Да, я вставала, ну и что? Мне нужно было в туалет.
– Не пытайся обмануть меня, Софи. Ночной горшок стоит в шести футах от кровати, а для того, чтобы на бинтах выступило столько кровавых пятен, ты должна была проделать немалый путь. Куда ты ходила?
София вместо ответа тупо уставилась на свои руки и неожиданно заметила, что под ногтями – грязь.
– Тебе нянька нужна больше, чем Джереми, – недовольно заметил Райдер.
София по прежнему ничего не отвечала, и ее взгляд с рук переместился на ноги. И как она могла забыть об этих кровавых бинтах! Пока она бежала по лестнице к гостиной, чтобы подслушать разговор между Райдером и судьей, пока она стояла под дверью, а потом торопилась обратно в спальню, она не чувствовала боли и ощутила ее только сейчас.
– Я сама перебинтую ноги, – заявила София, – ты можешь оставить меня одну.