– Коул остановился, набрал в грудь побольше воздуха и, наградив Райдера строгим, неподкупным взглядом истинного поборника справедливости, заявил: – Поэтому я и явился сюда, закон должен наказать виновницу.
Райдер громко рассмеялся в лицо судье.
– Мистер Коул, у вас богатое воображение. Отдаю должное вашему остроумию, но, согласитесь, ваша теория построена на пустом месте.
– Вовсе нет. У меня имеется свидетель.
– Неужто? И кто он, если не секрет?
– Томас, надсмотрщик. Райдер, услышав это имя, рассмеялся еще громче, чем прежде.
– Не вижу причин для подобного веселья, – недовольно заметил судья.
– Ах, прошу прощения, – Райдер прекратил смеяться, – но меня очень позабавила мысль о том, что безродный надсмотрщик может выступить в качестве свидетеля. Кроме того, он – законченный негодяй, ни для кого это не секрет. А основывать обвинение на показаниях негодяя – намерение не слишком мудрое, как вы считаете? Я могу предложить вам другую версию, в корне отличающуюся от вашей. Послушайте: мистер Берджес случайно обнаруживает, что Томас обманывает его, и вызывает того для дачи объяснений. В ходе разговора вспыхивает ссора, и Томас в пылу ярости убивает своего хозяина. Мисс Стэнтон Гревиль и ее брат оказываются невольными свидетелями случившегося, и Томас берет инициативу в свои руки и направляется к вам, чтобы, извратив факты, обвинить в преступлении невинных. Мисс София, оставшись без покровителя и защитника, легко может пасть жертвой злых домыслов; Томас рассчитал правильно, решив переложить вину на девушку.
– Но почему вы думаете, что Томас способен на такое…
– А почему нет, скажите? Он отъявленный мерзавец, без сердца и совести, спросите любого, и вам это подтвердят, да вы и сами это знаете не хуже других. Он безродный ублюдок, жестокий, хитрый, скользкий, как змея. Кто, по вашему, больше способен на преступление: такой гнусный и бессердечный человек, как Томас, или юная девушка, пусть о ней и идет нехорошая молва и ее считают особой легкого поведения?
– Юные девушки еще и не на такое способны. Не вижу причин, почему я должен считать мисс вне подозрений. Она…
– Я бы не советовал вам углубляться в оценку достоинств мисс Стэнтон Гревиль, дорогой мистер Коул. Девушка находится под моим особым покровительством, и я в самое ближайшее время подам прошение о том, чтобы мне поручили опеку над девушкой и ее братом. Этим займется мистер Оливер Сассон.
– Ага, ну что ж, коли так, то дело проясняется. Я начинаю понимать истинную подоплеку вашего поведения.
– Да? И что же вы поняли?
– А то, что мисс Стэнтон Гревиль, как я и подозревал, ваша любовница.
Райдер тяжело вздохнул и произнес тоном, какой всегда был у его отца, когда какой либо посетитель или гость злоупотреблял его терпением:
– Возможно, когда нибудь мисс София и станет моей любовницей, однако я не уверен, что такое желание может у меня возникнуть. А пока я имею определенные обязательства по отношению к ее брату, осиротевшему мальчику, и буду о нем заботиться, а заодно и о его сестре. И не забывайте, дорогой сэр, Джереми является наследником имущества Тео Берджеса. Интересы мальчика должны быть защищены, а поскольку я не вижу никого, кто хотел бы взвалить заботу об этом на свои плечи, я решил сам выступить в качестве его покровителя и защитника, так подсказывает мне мои долг честного человека и джентльмена. У вас есть ко мне еще какие нибудь вопросы, мистер Коул? Нет? Тогда разрешите откланяться, и на прощание я хотел бы дать вам маленький совет: расспросите подробнее Томаса, вдруг он не устоит под вашим натиском и выложит вам всю правду?
Райдер встал, давая гостю понять, что разговор окончен. Судья нехотя поднялся с кресла и сказал с явной ноткой упрямства в голосе:
– Ей не удастся избежать наказания! Я найду другие доказательства ее виновности!
– Другие? – удивился Райдер.