Так или иначе, но перед нами складывается следующая картина: Чарльз Грэммонд проигрался в пух и прах и теперь вынужден продать плантацию, чтобы заплатить долг лорду Локриджу. Как нельзя кстати находится и покупатель – небезызвестный нам Теодор Берджес, чьи владения по счастливой случайности находятся рядом. Интересно, между прочим, какую цену предложил Берджес Грэммонду?
– Я могу это выяснить, – предложил Эмиль. – Я еще во время своего визита подумал об этом, но постеснялся спросить, к тому же вернулась супруга Грэммонда, а в ее присутствии я вообще робею.
– Ничего страшного, это не так уж важно. Время работает на нас, и скоро, я уверен, сойдутся все части головоломки. Господи, жара какая, дышать совершенно нечем.
Эмиль усмехнулся:
– Но ведь еще и полдень не наступил, Райдер. А я то собирался просить вас проехать со мной до нашей ромоварни…
– Я лучше застрелюсь, Эмиль. Здесь такое пекло, как в аду, никогда я не находился ближе к преисподней, чем сейчас, будь я проклят. Не понимаю, как рабы выдерживают такой климат.
– Они привыкли. А потом, они же родом не с Северного полюса, а из Африки, а там будет пожарче, чем на Ямайке.
– И все таки… – Райдер замолчал, услышав шум открывающейся двери. В дверном проеме показалась голова Коко.
– В чем дело, Коко? – недовольно спросил Эмиль. Девушка продвинулась вперед на дюйм и застыла, вперив взгляд в пол.
– Мне… мне нужно поговорить с вами, масса, – еле слышным голосом произнесла она. – Извините меня, но это очень важно.
Эмиль повернулся к Райдеру и сказал:
– Обычно она молчит и из нее слова не вытянешь, видимо, случилось что то действительно важное. Я выйду к ней и выясню, в чем дело. Прошу прощения, Райдер, через минуту я вернусь.
Пока Эмиль отсутствовал, Райдер гадал, какую же новость хотела сообщить своему хозяину Коко. Потом мысли его отвлеклись на невыносимую жару, неподвижный и нагретый солнцем воздух, и вскоре он думал уже о том, как хорошо было бы оказаться сейчас в прохладной морской воде, без одежды, а еще лучше – где нибудь в сугробе на вершине Бен Невиса и катиться, катиться вниз до тех пор, пока не превратишься в снежный ком и не замерзнешь. Он с тоской вспоминал о лондонских туманах, промозглых, пронизывающих до костей, мечтая прогуляться пешком в таком тумане по Сент Джеймс стрит до Уайт стрит. А уж как хорош был бы мелкий моросящий дождик! И чтобы обязательно его капли попали за воротник…
Райдер думал о Софии Стэнтон Гревиль и о том, почему она внезапно отказала лорду Дэвиду Локриджу, и догадка раза два мелькнула перед его внутренним взором, но он с трудом мог в нее поверить, не располагая никакими фактами в ее пользу. Сильнее всего Райдера волновал вопрос, почему София избрала очередной жертвой своих чар именно его, а не кого нибудь другого, и какой ей прок будет от того, что она заманит его к себе в постель и сделает своим любовником?..
Тео Берджес, вне себя от гнева, с бледным лицом, искаженным ненавистью, ворвался в спальню Софии.
– Ах ты, ленивая маленькая дрянь! – прошипел он. – Райдер сюда и носа не показывает, а ведь прошло уже два дня!
– Я знаю, – ответила София и медленно повернулась, чтобы посмотреть на дядю. – Он затеял со мной игру.
– Мне наплевать на то, что он там затеял! Немедленно отправляйся в Кимберли холл и сделай так, чтобы в ближайшее время, как можно скорее, ты меня слышишь, он очутился в домике у моря.
Осмотревшись вокруг и увидев, что в комнате никого больше нет, Тео Берджес подошел к племяннице и влепил ей пощечину, да так сильно, что девушка не удержалась на стуле и упала.
– Ну ка, вставай, да побыстрее. У меня создалось такое впечатление, что ты не понимаешь всей серьезности моих намерений.
– Я понимаю.
– Вставай сейчас же с пола, проклятая девчонка, или я позову твоего ненаглядного братца и он полюбуется на тебя.