– Добро пожаловать, падре Микаэль! Угодно ли вам присоединиться к нашей трапезе?
В животе у Мика сразу заурчало, несмотря на то, что от костерка за милю несло подгоревшей рыбой. Бык отреагировал на всё увиденное презрительной гримасой и после того, как Мик слез с его спины, отправился к ближайшему пригорку, где росла сочная зелёная трава.
– Я, ета… благодарствуйте! – засмущался Мик, но, всё же, покосившись на драконов, подошёл к огню, над которым шипел и шкворчал кусок белого рыбьего мяса.
– Акулятина, – пояснил здоровенный мужик извиняющимся тоном. – К сожалению больше ничего съедобного здесь достать не удаётся!
В ответ на эти слова Бык насмешливо фыркнул, но ничего не сказал, а демонстративно захрумкал травой. Белый здоровяк снял с палки полупрожаренный кусман, разломил его пополам и половину протянул Мику. Тот не заставил себя упрашивать и с наслаждением впился зубами в сочную мякоть.
– Здравствуйте, падре Микаэль! – прозвучал над ухом мелодичный девичий голос, но было такое впечатление, что девушка говорит через мощный усилитель.
Мик обернулся и чуть не выронил кусок акулятины. Перед ним стоял золотистый дракон, вернее, судя по голосу, это была драконесса!
– Вы меня не узнаёте? – спросила она, немного странным тоном, в котором слышались нотки тревоги и сочувствия. – Это я, Анджелика! Помните меня?
Мик не помнил, что бы, когда-то и где-то встречался с драконессой по имени Анджелика, но он припомнил видение из своего сна или бреда – золотистую драконью голову и конус серебряного пламени, окутавшего его и избавившего от невыносимой боли! А ещё припомнились слова Быка: "Она наша принцесса!"
"Вот так принцесса в здешних краях!" – подумал Мик, но вслух лишь пробормотал, что-то невнятное.
Он вообще не мог ничего толком сказать и сам не понимал почему. Слова вертелись в уме, а язык ворочался с таким трудом, будто его связали верёвками. И Бык ещё утверждал, что он когда-то был большой любитель поговорить? Да, вероятно произошло, что-то особенное, а что именно, он не помнил.
– Ну, что ж! – вздохнула Анджелика и улыбнулась. – Значит, будем знакомиться заново! Моё имя вы уже знаете, но считаю необходимым прибавить, что я не всегда была такой, как сейчас, но об этом после. Позвольте представить вам моего жениха, его зовут Драгис, а это его сестра и моя подруга – Мегги, а это… ой, профессор, где вы?
– Я здесь! – раздался голос снизу, и прямо перед Миком возник розовый крыс в круглых очках. – Я сам представлюсь, дорогая Анджелика! Профессор Прыск, к вашим услугам! Очень! Очень рад знакомству, уважаемый падре Микаэль! Я столько слышал о вас, когда ещё был студентом! А ваши работы по теории межпространственного перемещения, это же основа всего того, что сейчас называется научной транс-магией!
Ноги Мика подкосились, голова пошла кругом, и он сел на песок, удержав, впрочем, в левой руке свою акулятину. Правой тотчас завладел профессор Прыск и начал её с чувством трясти.
– Наверно не стоит на него так давить, господин профессор? – прибавила к разговору свой голос, похожий на звук колокола, изумрудная драконесса. – Боюсь, что… падре Микаэль ещё не пришёл в себя настолько, чтобы…
– Вы правы! Безусловно, правы, дорогая Мегги! – ответил крыс. – Отдыхайте, уважаемый коллега! Конечно! Все вопросы потом!
С этими словами крыс исчез, как его и не было, а у бедного Мика голова пошла кругом и ужасно захотелось виски. "Падре Микаэль"! "Уважаемый коллега"! "Научная транс-магия"! А что дальше? Нет, это всё-таки – сон!
– Это не сон, падре Микаэль, – произнёс мускулистый мужик, молчавший всё это время. – Поверьте, это явь. И такая явь, из которой нам всем надо выпутываться, а для этого нам необходимо вернуть вашу память!
Мик точно помнил, что не говорил ни слова вслух. Однако после всего происшедшего нынешним утром, удивляться уже не было сил.
– Я могу слышать ваши мысли, – пояснил Драгис.– Не все и не всегда, но могу. Сейчас они мне лучше слышны, чем при нашем предыдущем знакомстве.
В это время на берег выкатился клубок из двух сцепившихся тел и послышались звуки ударов. Это были уже знакомые Мику колобки, которые никак не могли успокоиться.
– Так, всё! Моё терпение лопнуло! – вскричала Анджелика и в каждой руке у нее, оказалось, по колобку вздёрнутому за шкирку.
Колобки ещё немного подрыгались, пытаясь достать один другого, но вскоре затихли, и только злобно поглядывали друг на друга. Теперь Мик смог разглядеть их получше. Оба были лишь в общих чертах похожи на людей. Оба напоминали гигантские картофелины, глазастые и носастые. На том и на другом одежда висела клочьями, явно в результате их постоянных потасовок, но приглядевшись, можно было догадаться, что на одном из них красуются остатки чёрного дорогого костюма, (может быть это даже был фрак или смокинг), а другой когда-то был одет в серый костюм в бежевую полоску.
– Так, достопочтенный дон, вы у меня отправитесь на тот островок, что на западе, а ты, дорогуша, посидишь на восточном! Дрась, будь любезен, проводи его туда! – заявила Анджелика, передавая белокожему мужику одного из колобков.
– Не хочу на западный остров! Там гадюки! – заканючил тот, что остался в руках драконессы.
– Мне их жаль! – крикнул колобок, которого держал за плечи Драгис.
В ответ, названный, "достопочтенным доном", снова задёргался, но получил лёгкую затрещину и безжизненно повис. Анджелика и Драгис не стали терять времени даром, и тут же разошлись в разные стороны.
– Давно пора! – прокомментировал происшедшее Бык, оставивший на время свою траву. – Он мне конечно друг, но в последнее время ведёт себя, как-то, по-дурацки!
– Это ты про кого? – спросил Мик, удивляясь скрипучести своего голоса.
– Да про Фига, про кого же ещё? Я о том, которого Драгис на восточный остров потащил. Кстати, на "восточном" я бы и сам отдохнул денёк-другой. Травы там!.. А может и ещё чего вкусненького найдётся!
И Бык заговорщически подмигнул Мику. Тот попытался представить себе, что-нибудь "вкусненькое", с точки зрения быка, и снова принялся за свою акулятину.
– Позволю себе заметить, – послышался голос профессора Прыска, с высоты его каменной кафедры, – что здесь налицо явный протекционизм!
– Чаво? – спросил Бык с недоверием.
– Протекционизм! – повторил профессор Прыск. – Я имею в виду то, что наша Анджелика симпатизирует Фигу, в то время как в их споре с братом следовало бы проявить объективность…
– Ага! Я бы давно проявил ету самую, как её? Объедкивность! Ещё как, проявил бы, и поднял бы поганца Дульери на рога за все его художества! Вы, профессор, не видели, что творилось на его территории в городе! А что вытворяли его бандиты, когда мы с ними сталкивались?! Конечно, и мы были не ангелы, но никогда никого не обижали зря! А только лишь брали у людей то, что они сами готовы были нам отдать…
– Хватит, хватит! – отмахнулся крыс. – Ничего не желаю знать о ваших гангстерских делах!
– Гангстерских?! – вскричал Мик, чуть не подавившись куском рыбы. – Я же говорил тебе, не иди в гангстеры, худо будет!
Высказав всё это, Мик замотал головой, потом уставился в одну точку, как бы стараясь увидеть внутренним взором, что-то неразличимое. Одно слово взбаламутило мешанину его запутанных мыслей, и вдруг, часть позабытой жизни встала перед ним со всей своей потрясающей отчётливостью! И в этой жизни, оказывается, действительно был Бык, то есть Быкович, а ещё в ней были и Драгис, и Фигольчик, и… Дульери! Он видел их всех, а Быка знал близко, и даже дружил с ним! Что же произошло? Почему два известных гангстера больше не управляют своими бандами, а лупохают друг друга вручную, а принцесса – драконесса рассаживает их по разным островам в море? Почему Быкович больше не человек, а бык? (Впрочем, он всегда на быка смахивал.) Почему он, Мик, сам сидит здесь и жуёт такой кусок рыбы, который, похоже, в него врядли поместится? Сидит и жуёт, вместо того, чтобы… Вместо того чтобы, что?