Осмотрелась по сторонам: я рядом с кабиной пилотов, четыре конвоира сопровождают новеньких, двое на сидении справа и еще два – слева. Особо за нами не следят. Уткнулись в тонкие, как папиросная бумага, планшеты и о чем-то переговариваются. Смеются. Им на нас наплевать. Да и что мы можем сделать с закованными руками. Хотя, я бы смогла. Справилась бы со всеми… Только смысла нет. Шатл не посажу, а если и посажу, то кто знает, не уничтожат ли меня с пункта управления на материке.
Все молчат. Напряжены, как и я. И не зря. С той же секунды, как мы ступим на эту проклятую землю, начнется игра на выживание. Первый раунд. Неизменные правила многоуровневого квеста. Нам показали карту острова с обозначенным пунктом «мерд». Место расположения заключенных-игроков. Туда доберутся живыми далеко не все. Но вначале мы попадем в карантин, где нас продержат несколько дней. Я понятия не имела зачем.
У одного из пилотов щелкнула рация, и я услышала его приглушенный шумом двигателя голос:
– Мерд-один – мерд-один. Как слышите? Прием.
– Слышим вас, пилот Слан.
– Мы свернули с курса. У нас плохая видимость – идем на посадку севернее утвержденных координат. Как поняли? Прием.
– Время до предполагаемой посадки?
– Двадцать минут. Траекторию полета видите?
– Нет. Идут помехи из-за бури. Старайтесь держаться как можно южнее. На связь еще через десять минут.
– Нас встретят?
– Помощник командора ждет точных координат.
– Вас понял. Отбой.
ГЛАВА 5. Марана
Снова бросила взгляд на мокасины белобрысой – один шнурок развязан. На плече, под рукавом короткой футболки – полустертая татушка с орлом. Интересно. Весьма и весьма интересно. Мне нужны союзники. Обязательно нужны. Одна я пока не продержусь.
– Шнурки завязать надо, – шепнула ей.
– Пошла ты.
– Как знаешь. Руки нам вряд ли освободят. Упадешь – могут и пристрелить, – усмехнулась я.
Она уставилась на меня пронизывающим ненавистью взглядом.
– Самая умная, да? Таких пушистых заек, как ты, тут быстро определят ублажать главарей. Думаешь, на острове как дома? Черта с два. Это большая дерьмовая дыра, где у женщин нет никаких прав, кроме как ублажать тех, кто сильнее, особенно если у нее смазливая физиономия и есть сиськи с задницей. Может, лучше, чтоб пристрелили, чем трахали во все дыры.
– Откуда знаешь?
– За игрой следила.
Интересно, каким образом. Если сайт игры доступен только для тех, кто мог оплатить вход и участие. Но она словно прочитала мои мысли.
– Мой парень взломал их систему еще полгода назад. Он был бойцом Сопротивления. Суки приговорили его к смерти. Так что отдадут тебя, синеглазая, на потеху игрокам за бабки или за очки. Сосать каждому будешь, кто заплатит главному.
Она расхохоталась.
– Считаешь, что таким, как ты, в рот не дают?!
Тут же стих смех, и она снова уставилась на меня. Не ожидала?
– А я каждому яйца зубами отгрызу, если посмеют. Я играть буду наравне с мужчинами, а не ходить по рукам.
– С чего ты решила, что мои зубы менее острые, чем твои?
– Слишком белые они у тебя. Под мясо не заточены.
– У здорового зверя всегда белые и сильные клыки.
Наши взгляды встретились, и я кивнула на ее мокасины.
– Ноги на сидение поставь – завяжу.
– В подруги набиваешься, зайка?
Зрачки сузились, и она прищурилась. Тертая, закаленная. То, что мне надо. Только слишком дерганая. Психует сразу. Выдержки – ноль.
– Выжить хочу. Вдвоем выжить легче. Если игру видела, знаешь, что после карантина будет, – тихо сказала я, продолжая смотреть ей в глаза. Если сейчас не срастется с ней, то потом на это шансов станет намного меньше. В карантине рассадят в разные клетки.
– Штырь тебе выжить поможет, – оскалилась, запрокинув голову и заливаясь смехом.
– Штырь сдохнет в первом же раунде.
Она склонила голову к плечу, а потом резко поставила ноги на сидение, и я развернулась к ней спиной, завязывая шнурки на ее мокасинах, в этот момент она закинула ноги мне на плечи и стиснула коленями мою шею. Сильно стиснула, так что у меня перед глазами потемнело. Сука бешеная. Не вынуждай выпустить Марану. Рано еще. Слишком рано.
– Это ты сдохнешь еще до первого раунда, за-а-айка. Я замерла, позволяя ей держать колени на моей шее и думать, что давит достаточно сильно, чтобы я начала задыхаться. А потом резко дернула головой и впилась зубами в ее ляжку. С такой силой, что прокусила до мяса. Держала, как бульдог, вгрызаясь сильнее… Она попыталась вырваться, но я слишком крепко сцепила зубы, если прокушу вену – кое-кто истечет кровью.
– Я поняла… Отпусти. Мир.
Разжала зубы, и Лиса тут же убрала ноги, тихо постанывая, а я даже не обернулась к ней… Запрокинула голову, слизывая кровь с губ и глядя на ошалевшего Штыря. Да, маленький, куколки бывают зубастыми. Все еще хочешь дать мне в рот?! Кажется, он передумал, а я подмигнула ему, продолжая облизываться. Осмотрелась и увидела, что все игроки уставились на меня. Даже Молчун, который до этого времени, кажется, видел только свои массивные ботинки.
– Хм, и правда зубы крепкие. Спасибо за шнурки, зайка.
Я усмехнулась. Проверка на вшивость пройдена.
– Чего ржете, твари?! А ну спустила ноги, сука! Ровно сесть. Держать дистанцию, шлюхи гребаные. Не разговаривать!
По нашим спинам прошлись хлыстом, и мы обе выпрямились, переглянувшись.
– Я убью его первым, – процедила Лиса.
– Нельзя. Рейтинг обвалится.
– По хрен. Мразь такая. Он меня еще там в подвале полосовал. На спине места живого нет.
– Убьем позже, – подняла взгляд на девчонку и увидела ошалелую улыбку на ее губах, – кишки ему выпустим.
– А ты мне нравишься, – тихо сказала она.
– Ты мне тоже нравишься.
– Всем заткнуться – мы идем на посадку. Закрыть рты. Закрыть, я сказал!
Я бросила взгляд на Лису, потом на главного конвоира – он подходил к каждому и заклеивал рот скотчем.
– Скотч снимут после церемонии знакомства. Вам запрещено разговаривать все время, которое вы проведете в карантине. Каждый, кто заговорит, будет наказан. Кусок языка за одно слово. На вопросы Первого командора Хена отвечать кивком головы. Если он захочет услышать ваши долбаные писклявые голоса, он сам снимет скотч и спросит. До этого момента не мычать, не стонать и не издавать ни звука. Хен Файн любит тишину.
Я знала, зачем они это делают – исключить возможность сговора игроков. Им нужны не ячейки, а одиночки. В подтверждение моих мыслей конвоир сказал:
– Каждый сам за себя и все за Свободную Республику. Это девиз острова. Выучите его наизусть, или его вырежут вам на теле тупым лезвием. А теперь смотрите, чтоб вас не стошнило, а то нажретесь своей же блевотины или захлебнетесь ею – мы идем на аварийную посадку.
Я втянула побольше воздуха и закрыла глаза, когда шатл на бешеной скорости пошел на снижение. Внутри возникло чувство, что мне раздирает легкие и плавятся мозги. Десять секунд настоящей физической пытки, и, когда шатл твердо стал на землю, я поняла, что нас станет на одного меньше – наркоман дергался в конвульсиях, закатывая глаза. Я думала, что его будут реанимировать, но черта с два – конвоиры прошли мимо парня, не обращая никакого внимания на его застывающий взгляд и омерзительные рвотные массы, вытекающие из носа. Он затих как раз перед тем, как я прошла мимо него. Еще жив… Они могли бы его спасти, но никто не станет, наглядно показывая нам, более сильным, чего стоит наша жизнь здесь, и какую ценность мы представляем для правительства. Мне не было его жаль. Ему повезло. Могло быть намного хуже и намного страшнее.
Спрыгнув со ступеньки шатла, осмотрелась по сторонам – и почему я думала, что на острове никогда не было цивилизации? О, она несомненно тут была, но очень много лет назад. Настолько много, что, наверное, прошло больше века. Буйная растительность вросла в полуразрушенные здания, в развалившиеся кузова автомобилей, пробивалась сквозь клочки асфальта. Хаос природы, разворотивший все, что построила рука человека. В голове вспыхнуло множество вопросов, но я знала, что ответы на них получу нескоро, а может быть и не получу вовсе. Холодно. Очень холодно. Ветер пробирает до костей через одежду, которую нам выдали сразу после суда. Одинаковые штаны и черные майки с эмблемой белого многоугольника в круге.