Филоктет
Вот по саду с лейкой бродит,
льет, босая, в огороде
по прополотым грядам,
чтоб зреть золотом плодам.
Запрокинет ветки вишня,
яблоки круглеют, слышно
гул с утра взлетевших ос,
разнотравья цвет и рост.
Сад любой, краса-девица,
за заботы даст сторицей,
за весну ответ тебе –
осенью-зимой обед.
Дом богат да сильно царство –
от утрат и лет лекарство,
выбирай между людьми,
хочешь в рай – меня возьми.
Шей убор, на свадьбу-праздник
ткани черной, всякой разной,
залюбуюсь на беду –
от тебя любую жду.
Выглядит он совсем не так изможденно и страшно, как можно было бы предположить. Напротив, он хорошо отъелся и порядком окреп.
Филоктет опускает свою "лиру", откашливается и продолжает.
За тебя войной воюют,
изощренною шуруют
медью – стрелами клюют,
смерти всякие снуют.
Нет меня и там не будет,
на потеху добрым людям
я не встану средь полков,
драный пес среди волков.
Лезет на стены пехота,
до тебя им есть охота,
я ж извелся от глухих
стонов, подавляя их.
Кончен путь мой, все мытарства:
здесь могила, здесь мне царство,
здесь ни слова о тебе,
здесь конец моей судьбе.
На сцене появляется небольшого роста человечек в простой деревенской одежде. Заметив Филоктета, он испуганно останавливается.
Филоктет
Кто ты такой?
Пастух
Пастух.
Филоктет
На свет иди, пастух.
Действительно пастух: повадки, запахи,
ведро для молока… Как ты забрел сюда,
в тишь, глушь лесную?
Пастух
За овечкой малою.
Филоктет
Нашел ее?
Пастух
Нашел, несу от лис, волков
подалее.
Филоктет
Так ты боишься хищников…
Людей бояться надо – заберут овец
и самого убьют.
Пастух
О боги правые!
Филоктет
Не бойся, я не вор, и не убийца я,
другим гостям готовлю стрелы черные.
Пастух протягивает Филоктету кринку с молоком.
Поставь на землю.
Пастух
Я, позволь, пойду назад.
Филоктет
Нет, сядь – вон там, внизу. Чтоб ветер от меня
не дул тебе.
Пастух
Сажусь.
Филоктет
Поговорить хочу
хоть с кем-нибудь: я здесь замуравел совсем.
Пастух
Среди лихих людей, лесных охотников
слух ходит: в дебрях диких, меж зверей, засел
Хозяин леса; всяк, его увидевший,
день ходит без добычи, месяц голодом
сидит, пустой год выйдет бесталанному;
а если кто с ним, с прОклятым, обмолвится
хотя б полсловом, хуже – кто дотронется,
то всё – по гроб удачи не видать тому.
Не врали, значит, сказки.
Филоктет
По твоим словам,
несчастный сам приметой стал несчастливой,
замкнулся круг.
Пастух
О горе мне, о горе мне!
Филоктет
Не бойся: я себе собрал злосчастие,
какое было здесь, какое черными
везли большими кораблями эллины,
какое там найдется, под священною
и обреченной Троей. Я прошел, собрав,
по четырем стихиям. То, что в воздухе,
моим дыханьем стало – пар зловонными
клубами изо рта. В воде что было, то
течет, желтеет сукровицей, раны льют –
источники день-ночь не сякнут гнойные.
В огне беда металась – эта ринулась
мне в язвины гореть, и голова в огне
не знает сна, покоя, а земная соль
и есть тот яд, который зубы гадины
под кожу занесли… Так предсказания
со мною, надо мной сбылись, и сверх того,
предсказанного, – предали, оставили.
А ты боишься…
Пастух
Сколько ж, бедный, маешься?
Филоктет
Десятый год я на проклятом острове
живу, не умираю от проклятых ран:
столь боги долголетия отмерили
несчастному, чтоб обделить счастливого.
Умрет жених за шаг до ложа брачного –
жив Филоктет, ступает, приволакивая.
Умрет младая дева, плоть чиста, цела, –
жив Филоктет, нет места, чтоб нетронутое.
Умрет делец в разгаре дел, избытке сил –
жив Филоктет без сил, без дел, оставленный.
Убьют солдата, сквозь броню ударит медь, –
жив Филоктет, открыт для смерти. Где она?
Пастух
Так ты из тех, кто в Трою крепкостенную
отправился за женщиной.
Филоктет
Жених ее.
Пастух
И здесь мы слухи слыхивали дальние
о Леде, лебединой песне, выводке
два на два – сев бессмертного, сев смертного,
сестра сестре чужие, братья заодно
в бессмертии и смерти. Словно зов какой
прошел по землям варварским и греческим,
по-над водой пластался, горы рослые
с подошв и до вершин их обтекал, звучал:
идите в Спарту, там вашим желаниям,
мужи-герои, будет награждение.
И здесь, в глуши, шум слышали, сорвались с мест
мы было – покачнулись чёлны утлые
у берега, воды черпнули, как нам плыть!
Но долго, долго сердце беспокоилось,
кипела желчь ночами полусонными.
Филоктет
И знал ведь: среди стольких мощных витязей
кто я, кто мне отдаст овечку белую,
не взысканному славой? Меж наследников
царей, владык богатых сиротлив и нищ
ходил, бродил, смотрел я. Всех имений-то
полста дворов, луг да канава, рощица
да кладбище за ней со всеми предками.
Зачем, зачем я Тиндарея старого
просил, припав к ногам, в зятья взять? Хохотом
дворец зашелся: дворня потешалася
над женихом последним. Зол и горд стоял,
недвижим под насмешками – и вдруг она
прыг со скамейки, подошла, взглянула мне
глаза в глаза, ее лукавством тронуты
и ласковой любовью, повела бровьми –
и я пропал. Дала мне кубок махонький –
что было в нем, я выпил, не распробовал,
но и вода колодезная всяких вин
разымчивей, из белых ручек принятая.
Как облила мне сердце нежной влагою,
ни с кем не убоялся состязания,
колчан нащупал, стрелы пересчитывал
и женихов. Я мнил: успею быстрыми,
пернатые взлетят, провоют в воздухе –
у-у-у – на грудь им прянут коршунами,
плоть растерзают белую, жизнь вон из жил –
один останусь с девою, с супругою.
Но отняла воинственность, коснулась лишь
лица, брады моей, я встал смирнехонько
со всеми в ряд. Сверх всяких строгих доводов
надеялся, дал клятву не злодействовать
тому, кого Елена мужем выберет.
Я думал: мне клянутся, а не я клянусь.
Пастух
И кто еще там был?
Филоктет
Вся слава Греции.
Вот он, пространно-властительный царь Агамемнон. Такого
выберешь если в мужья, проклянешь свою женскую долю:
он пересилит судьбу твою, станешь обузой супругу
сильному, но для тебя, может, лучше от Рока укрыться.
Вяжет узлы Одиссей хитроумный, сеть тонкой работы
прочная выйдет – ни малой рыбешке, ни киту-акуле
сквозь не пройти. На тебя ли та сеть? Нет, другая тут ловля:
в мрежи всю Грецию он уловил, сам на суше оставшись.
Бычится, стонет Аякс Теламонид, дуреет под ношей
страхов, обид: проиграть ему страшно, обидно другому
приз уступить, а страшней тебе, юной и дерзкой, достаться.
Станешь насмешничать – честь мужа где? Вся под юбкой цветастой.
Юный спешит Антилох – долго юный и вечно наследник,
век свой, заеденный Нестором, бросит к ногам твоим; мало
платит за девство тебе: не хозяйкой – жиличкой и гостьей
в доме чужом водворишься у свекра под строгим надзором.
Грозный стоит Диомед, разрушивший Фивы, любимец
девы Паллады. Он мужеством пышет, он, кровью несытый,
груб, прям и крут. По душе ли тебе эта честность и злоба?
В лучшем привыкшая обществе жить, ценишь мысли – тут пусто.
Ходят по залу другие, толкутся толпою, их шепот
не прекращается. Толстых, худых, невысоких, высоких,
славных умом и богатством – их сотни, их многие тыщи.
Это народ во всей мощи пришел тебя сватать, Елена.
Пастух
И выбор пал на Менелая.
Филоктет
Тяжкие
в Итаке цепи выкованы – клятвами
владеет Зевс. Я внутрь загнал мучения
любви своей, вернулся тих на родину.
Что выиграл, пути клятвопреступного,
я, побоявшийся…
Зачем не я приплыл богатством Азии
потряхивать, приманивать?.. Сейчас бы сам
выдерживал осаду, бился во поле
с Ахиллом и Аяксом, а устав в трудах
тяжолых, бранных, шел бы к милой женушке.
Пастух
А все жива в нечистом сердце страсть.
Филоктет
Живехонька.
(Наигрывает на луке.)
Молодость моя, молодость,
бесталанное ты мое житье;
холодность ее, холодность,
я, зависящий от нее.
Подлости мои, подлости:
ходы-выходы к ней искал;
доблести ее, доблести,
дородности, а я мал.
В ревности своей, трезвости
незамутненный взор
резвости ее, резвости
видит вдаль и в упор.
Пастух
Что травишь сердце, вспоминаешь?
Филоктет