У нее был еще час для себя, а потом предстояло готовить завтрак дочерям. В восемь они ушли в школу, до встречи с Мелом Векслером оставалось три часа. Джейн тщательно накрасилась и выбрала из своего гардероба симпатичное бежевое платье, купленное всего неделю назад, – неброское, но добротного вида. Прическу себе она делать не стала, поскольку собиралась по пути в Лос‑Анджелес надеть парик. Джейн выбрала короткий и кудрявый, решив надеть его в дамском туалете на заправочной станции.
По пути Джейн так нервничала, что чуть не проехала заправку на Пасаденском шоссе. Взглянув на себя в зеркало, она едва не повернула обратно. Лицо было усталое, у глаз появились новые морщинки, и черные волосы показались ей неуместными. «Может, не надевать парик?» – подумала Джейн, но все же не решилась демонстрировать свои ярко‑рыжие волосы. Она совершенно забыла о своем роскошном теле, облаченном в бежевое кашемировое платье, о потрясающих ногах, обутых в туфли на высоких каблуках, и о главном – своем таланте актрисы. Она с успехом играла в «Печалях» на протяжении почти одиннадцати лет и продержалась в сериале так долго благодаря своей хорошей, порой великолепной игре. Зрительские отзывы о ее работе всегда были прекрасными. Еженедельно она получала десятки писем с высокой оценкой. Однако Джейн казалось, что сериалы Мела Векслера – это нечто совершенно другое, иная категория. Поэтому она была страшно испугана, во рту у нее пересохло, когда она подходила к подъезду. Охранник с симпатией улыбнулся ей, он обратил внимание, что этой красивой девушке не идут строгие черные волосы. Мел это тоже заметил, встретив Джейн в своем кабинете. Она, сев напротив него, поминутно то клала ногу на ногу, то ставила их вместе и судорожно сжимала сумочку, словно хотела ею защититься. Мелвина тронула ее робость. В Джейн, несмотря на возраст, была какая‑то беззащитность, невинность. Хотелось обнять ее за плечи и сказать, что все будет хорошо, не стоит беспокоиться. Но он знал также, что зрители должны захотеть именно это и сделать – защитить ее от Элоизы, сделать ради нее все. Джейн Адаме была именно такой противоположностью Сабины Куорлс, какая ему была нужна, она в точности соответствовала его представлениям о персонаже, кроме, пожалуй, черных волос… Он все глядел на нее во время разговора, и вдруг его осенило – он наклонился к Джейн и с ласковой улыбкой спросил:
– Извините, можно задать вам очень бестактный вопрос?
– Какой?
«О Господи, – подумала она с еще большим страхом. – Он хочет попросить меня раздеться… Будет домогаться…»
Джейн побледнела.
– Это ваши естественные волосы? Она забыла о парике.
– Это?..
Джейн в недоумении коснулась жестких черных кудрей.
– Ой…
Она зарделась, словно девочка.
– Да нет. Я всегда работаю в… то есть работала в «Печалях». Я…
Как можно было ему объяснить, что муж запретил ей работать много лет назад и что ей пришлось менять внешность, чтобы он не узнал?..
– А вы никак не согласитесь снять его? Мел задавался вопросом, не случилось ли что‑то плохое с ее собственными волосами, но тут Джейн медленно сняла парик и предстала перед ним с непричесанной, но все равно прекрасной копной рыжих волос.
– Это ваш естественный цвет, Джейн? Она улыбнулась:
– Да. Я всегда его ненавидела, когда была ребенком.
Джейн пожала плечами. Ей можно было дать четырнадцать вместо тридцати девяти. Мелу хотелось кричать от радости. Он нашел – свою Джессику. Это было то, что надо. Сабина, чувственная, сильная блондинка, и Джейн – очаровательное рыжеволосое создание, в которое все влюбляются. Женщины будут отождествлять себя с ней, потому что в этой актрисе нет ничего угрожающего, несмотря на ее великолепную фигуру и ярко‑рыжие волосы, а все мужчины будут хотеть переспать с ней, даже подростки будут в нее влюбляться, настолько она к себе располагает.