Поначалу, конечно, это сложновато, но с практикой приходит и опыт.
У меня еще будет время, чтобы как следует обдумать его слова, но я не намерен заниматься этим прямо сейчас, в присутствии Лондона Уитта. Что ни говори, он был последним человеком на земле, от которого я хотел бы принять совет насчет отцовства. Это он, когда я был еще первоклашкой, учил меня не тому, как правильно зашнуровывать кроссовки, а тому, как менять на них шипы. Это из-за него мне пришлось учить имена всех победителей Открытого первенства Британии, прежде чем я смог подготовиться к школьному экзамену по истории. Ну нет, этот человек не вправе был поучать меня насчет отцовства. Я повернулся и зашагал к двери.
– Ну что, увидимся в следующем месяце? – окликнул он.
Я задержался только для того, чтобы кивнуть.
24 января 1973 года. Прошло лишь семнадцать дней с тех пор, как я познакомился с несравненной Джессалин Колл. Эта девушка – настоящее сокровище, редкое сочетание ума, юмора и красоты, равного которому я не встречал еще в одном человеке. В гольф она играет ужасно, но это тот недостаток, о котором не стоит и упоминать. Два дня назад она вернулась в Нью-Джерси, и в жизни у меня образовалась неприятная пустота. Мы практически не расставались, пока Джессалин была в Калифорнии, и теперь мне кажется, что она увезла с собой частицу моей души. Я все еще тренируюсь каждый день, но прежнее усердие заметно ослабло, уступив место страстному желанию вновь увидеться с Джессалин. Так или иначе, но я намерен организовать нашу встречу.
Джессалин – девушка рассудительная, поэтому в типичной для ученых манере тут же взвесила все «за» и «против». Она даже попросила официанта принести ей ручку и бумагу, чтобы набросать на листке возможные варианты. Но для принятия решения ей потребовалось кое-что уточнить. «Ты будешь любить меня до конца жизни?» – спросила она, и я с готовностью подтвердил. «Наши отношения будут для тебя главнее всего? Даже главнее гольфа?» Я вновь ответил утвердительно. «Тогда, – заявила Джессалин, отбрасывая все свои опасения, – сегодня же отправимся в Атлантик-Сити. Если мы обратимся с просьбой о регистрации завтра с утра, то через семьдесят два часа нас поженят. Жду не дождусь, когда смогу стать миссис Лондон Уитт!»
Спустя неделю после моей первой тренировки с Лондоном я проснулся от ужасных звуков, доносившихся откуда-то из ванной.
Блоуурррхп!
Не обнаружив рядом жены, я вскочил, как ошпаренный, и бросился к двери в ванну. Та оказалась заперта.
– Шатци, с тобой все в порядке?
В ответ – ни слова. Но изнутри вновь донесся тот странный звук, который вырвал меня из сна.
– Блоуурррхп! Блоуурррхп!
Такое чувство, что кому-то было очень плохо. Я подергал за ручку, пытаясь открыть дверь. Безрезультатно.
– Эрин, что с тобой? – Меня охватила паника. – Ты здорова? Что происходит?
– Блооооууууррррхххп!
Это уже было выше моих сил, и я яростно затряс ручку.
– Эрин, открой дверь!
Судя по интенсивности звуков, там происходило что-то чудовищное. Эрин больна? Или ранена? А вдруг она умирает? Поскольку жена не отвечала, мне оставалось лишь гадать. Перед глазами мелькали картины одна другой чудовищней.
Только я собрался выбить дверь и спасти жену от страшной участи, как изнутри послышался шум воды. Спустя мгновение на пороге появилась Эрин, счастливая и довольная, как никогда.
– Доброе утро, Огаст, – поприветствовала она меня, вытирая рот рукавом пижамы.
Я не верил своим ушам.
– Доброе утро? Я-то думал, ты там кончаешься в муках! Скажи, наконец, что происходит?
– Ничего серьезного, небольшое утреннее недомогание.