А я в это время бодрствовал, волнуясь о том, какое горе ожидало наше маленькое семейство. Даже когда дела в нашей жизни – и в наших семейных отношениях – не были блестящими, я всегда предполагал, что, в конце концов, наше совместное будущее будет озарено светом, но теперь, когда Анна была подключена к аппаратам жизнеобеспечения, я чувствовал, как опускается тьма.
– Черт возьми, – ответил я Хоуп, – я думаю, что было бы чертовски здорово иметь миллионы в банке.
– О, папа, – сказала она таким тоном, будто вдруг превратилась в учителя, а я был глупым студентом, который ничего не понимает, – это просто деньги. Есть вещи, которые нельзя купить за деньги, ты же знаешь.
– Да? Назови хоть одну. – После этого она раздвинула руки так широко, как только смогла, и с улыбкой, которая была еще шире, объявила: – Та-дам!
Умный ребенок.
В семь утра «богатый» появился в больнице вместе с женой Хизер и их двумя детьми, Девином и Джорданом, девяти и двенадцати лет соответственно.
Я только что задремал, когда Джордан шумно плюхнулся на соседнее кресло и выпалил:
– Вот, блин, дядя Итан храпит как медведь. Можно нам посмотреть телевизор, пока он спит?
– Я не сплю, – сонно пробормотал я. – И не храплю.
Я посмотрел на Хоуп – она все еще спала рядом со мной. Затем я повертел шеей из стороны в сторону, чтобы размять затекшие мышцы.
– Прости, что разбудили, – сказал Стюарт.
– Все нормально. Не могу поверить, что вы уже здесь. Как вам удалось так рано приехать? Во сколько вы выехали? Примерно в четыре утра?
– В четыре тридцать. Трафик был zip-o, поэтому мы промчались по магистрали быстрее, чем «Амазон» выплевывает электронные книги из «Виспернет».
Наступила неловкая пауза. Как я уже сказал, он – немного странный.
Хизер закатила глаза, потом приняла очень серьезный вид и спросила, как дела у Анны. Я быстро взглянул на Хоуп, чтобы убедиться, что она все еще крепко спит.
– Я не видел Анну. Но, кажется, не очень хорошо. Вчера поздно врачи зашли и предупредили, что ситуация может осложниться, но не стоит паниковать.
Я остановился и посмотрел на мальчиков. Что-то в их жадном внимании нервировало меня. Может быть, я просто не хотел, чтобы они знали, насколько действительно все было плохо. Стюарт заметил мою нерешительность. Он быстро достал бумажник и протянул каждому из них по банкноте в десять долларов.
– Мальчики, сходите и поищите автомат с чипсами или что-то в этом роде. Принесите мне печенье, если сможете его найти.
Кажется, они оба сообразили, что их присутствие нежелательно при разговоре взрослых. С некоторой неохотой они взяли деньги и ушли.
– Так на чем мы остановились? – спросил Стюарт, когда сыновья скрылись из виду. Я пожал плечами.
– Честно говоря, я пока мало что знаю. Впрочем, мне известно, что она в коме. Только это я и знаю.
Мои глаза быстро бегали меж испуганных взглядов Стюарта и Хизер.
– И даже если во всем остальном Анна придет в норму, – добавил я мрачно, – вполне возможно, что она не сможет выйти из этого состояния.
Хизер закрыла рот рукой. Она сумела подавить глубокий вздох, но не смогла остановить слезы.
– Господи, – сказал Стюарт. Новость настолько потрясла его, что он вынужден был сесть.
– Тебе известно, как это произошло?
В течение следующих пятнадцати минут, в то время как мальчики шарили по больнице в поисках автомата со всякой всячиной, я рассказал им все, что знал об обстоятельствах столкновения. Потом я подробно изложил им события прошлой ночи, начиная с телефонного звонка от Реджи Уилсона и заканчивая беседой с доктором.