– Я ни о чем не спрашиваю. Только мне хотелось бы знать, как подготовиться.
– Тебе готовиться не надо.
Тэйлор склонил голову набок:
– В любом случае, Фэйлин, я хочу быть с тобой.
– И будешь.
– Если ты разрешишь, – ответил он разочарованно.
Недовольство Тэйлора было понятно: он делал мне огромное одолжение и при этом не знал, что у меня на уме. Но я пять лет не говорила о своем замысле вслух и теперь, когда до его осуществления оставалось совсем чуть-чуть, боялась сглазить.
Мы оба огляделись по сторонам, и нам вдруг стало неловко.
– Постелить тебе… на диване?
– А у меня есть выбор? Тогда на диван ложись ты.
Я хлопнула его по плечу и нервно замялась.
– Тут… хм… – я указала на свой мягкий уголок и принялась описывать пальцем кружки́, – пружина сломана. Спать невыносимо.
Тэйлор приподнял бровь, и на его лбу прорисовались три линии:
– Помню. Значит, сегодня спим вповалку.
Он направился в спальню.
– Тэйлор?
– Лига Плюща, я серьезно. Просто скажи мне, куда лечь, потому что я жутко устал, а завтра долгий день.
Я развела руками и уронила их:
– Ладно. Тогда на кровать. Только это приглашение ни к чему иному, кроме сна.
Пройдя мимо Тэйлора, я погасила свет, сняла покрывало и заползла в постель. Его силуэт темнел в дверном проеме. Пока я укладывалась, он стоял и смотрел на меня, а затем прошел в комнату и, остановившись перед кроватью, скинул кроссовки. Потом снял футболку, расстегнул, играя мышцами, коричневый кожаный ремень и сбросил на пол джинсы.
Конечно, Тэйлор понимал, что его тело совершенно. Он ведь сам добился этого совершенства, часами работая над собой в спортзале. Но я не собиралась доставлять ему удовольствие, глазея на него. Как ни трудно было казаться равнодушной, я сосредоточенно контролировала свое лицо, дыхание и движения. Я опасалась тех ощущений, которые вызывал у меня почти раздетый мужчина, стоящий передо мной.
На его руках и твердых выступах грудных мышц чернели толстые линии татуировок: узоры в первобытном стиле, языки пламени, череп. Все рисунки были очень детально проработаны и красиво затушеваны. Но я не смотрела. «Перестань пялиться, Фэйлин!» – мысленно твердила я.
Оставшись в серых трусах-боксерах, Тэйлор лег рядом со мной. Я отвернулась, к щекам прилила кровь. Безо всяких предисловий он обнял меня и привлек к себе. Моей спине сразу же передалось его тепло.
– Жаль, я не смог остаться на похороны Дона. Догадываюсь, как тебе было тяжело.
– Да, ужасно, – прошептала я. – Давно я так не плакала. Даже не представляю себе, что чувствовали его родные.
– Ты тоже была старику как родная. Каждый день дарила ему радость. Благодаря тебе жизнь многих людей становится ярче.
– Хорошо, что тебя не было. Я целую коробку бумажных платков израсходовала. Это выглядело неэстетично.
Тэйлор теснее прижал меня к себе:
– Такие впечатления со временем слабеют, но никогда не проходят окончательно. Они меняют тебя навсегда.
– Ты уже кого-то терял?
– Давай спать. Не хочется сейчас об этом говорить.
Разжав объятия, он положил одну руку себе под голову, а вторую оставил у меня на талии. Я положила сверху свою ладонь, мы переплели пальцы. Он сжал их и, сделав глубокий вдох, прошептал:
– Фэйлин?
– А?
– Я знаю, как для тебя важна эта поездка. Но я не хочу, чтобы мы оставались друзьями, когда вернемся.
Я вся напряглась:
– То есть мы больше не увидимся? Или ты хочешь, чтобы мы стали больше чем друзьями?
– Я чуть с ума не сошел за неполную неделю, пока тебя не было рядом.