– Хорошо! Как хорошо! Не останавливайся!
Какую шутку сыграл над ним Господь! Послал Ангусу деву, казавшуюся кроткой, как ягненок, но на деле самую страстную из всех ему известных женщин. Она была огнем, опалявшим его душу.
– О да! Да! – вскрикнула Анабелла, когда ее возбуждение достигло пика.
– Иисусе! Иисусе! – простонал он, готовый взорваться от наслаждения.
Страсть между ними горела все жарче. Они растянулись на вязанке сена. Оба тяжело дышали, пытаясь обрести ясность ума. Его пальцы стиснули ее груди, когда последние капли семени вяло вытекали в ее лоно а она пыталась продлить наслаждение.
Наконец Анабелла громко вздохнула.
– Кто-то может войти, – напомнила она.
– Да, – согласился он, медленно поднимаясь и застегивая штаны. Потом поднял жену и помог ей привести костюм в некое подобие порядка. Но прежде чем отпустить, не мог не поцеловать ее. Потом оба как ни в чем не бывало вышли из конюшни.
– Значит, можно соединяться повсюду, – заметила Анабелла абсолютно спокойно, словно продолжая беседу.
– Да. В любом месте, в любое время.
– Я всегда считала, что подобные игры совершаются в темноте и только в спальне, – покачала головой Анабелла.
– Вы предпочитаете, чтобы было только так, мадам? – спросил он.
– Матерь Божья, милорд, конечно, нет! Я жду еще более восхитительных сюрпризов! Вы обещали научить меня всему, чем можно угодить вам. И я обещаю, муж мой, что буду самой прилежной ученицей.
– Ради всего святого, прекратите, мадам, – взмолился он. – Вы снова возбуждаете во мне желание, а у меня сегодня много работы.
– В таком случае не заставляйте меня долго ждать сегодня ночью, – предупредила она. – Мне не терпится начать учебу.
С этими словами она присела перед ним и поспешила уйти.
Голова Ангуса шла кругом от похотливых мыслей, которые пробудили в нем ее слова. Он снова попытался понять, какое волшебство она применила, чтобы заставить его почувствовать вожделение, присущее только молодому бычку в разгар лета. Но тут он понял, что ему все равно. Ведь взаимное вожделение – это прекрасно. Если они будут продолжать так, как сегодня, у них появится много детей. И старая, и новая церкви считали, что единственное предназначение женщины – рожать детей.
И все же он точно знал, что его вечно мрачный отец и веселая француженка-мать любили друг друга и наслаждались в постели. Сможет ли он полюбить Анабеллу? Или его чувства к ней – всего лишь обычная похоть?
Настал декабрь. Анабелла постаралась сделать его самым счастливым месяцем для обитателей Дуна, поскольку в декабре было много праздников. Пастор Блейн хотел осудить все это веселье. Но молодая графиня не позволила.
– Нет ничего дурного в том, чтобы праздновать пришествие Господа нашего и его рождение.
– Но слишком обильные пиры и танцы – грех, миледи, – расстроился священник.
– Разве грешно благодарить Бога за то, что послал нам своего возлюбленного сына? Грешно накормить бедных и раздать подарки тем, кто хорошо служил нам? Нет! Я не могу допустить подобные мысли, и вы, разумеется, сами этому не верите.
Ее слова были весьма разумны, и как может Господь оскорбиться при подобных обстоятельствах?
Пастор Блейн смирился. Он слышал, что в замке на обед будет оленина и граф откроет бочонок собственного виски.
– Но даже пируя, мы должны помнить о Господе, – сказал он.
– Разве вы не произносите благословение каждый раз, когда сидите за высоким столом? – удивилась она.
– Да. Но кто делает это, когда меня нет?
– Мой муж, конечно, – пожала плечами Анабелла.