Когда Глю был уже накормлен и обихожен, я посмотрел в оконце на домик мисс Эллы.
– Так, – прошептал Моз, – ты осторожно туда гляди, не заглядывайся, а то появится привидение в образе сестры и втащит тебя через окно.
Я засмеялся, но в чем-то он был прав.
Кэти сошла с крыльца и направилась ко мне. На ней были мешковатые джинсы и мужская фланелевая рубашка, тоже не слишком ладно сидевшая на ее фигуре. Подойдя поближе, она снова накинула одеяло.
– Доброе утро, – очень тихо, почти шепотом, произнесла она и поглядела искоса на подъездную дорогу, словно кого-то ждала. Я указал на кофейник:
– Сварил примерно час назад. Может, тогда совсем прозреешь.
Она кивнула, пытаясь защитить глаза от яркого солнечного света, и налила себе кофе. Держа чашку в ладонях, она подула, отгоняя пар, и поднесла ее к губам.
– Вчера ночью, когда мы приехали сюда, я еще плохо соображала и не сразу поняла, отчего мы здесь, пока не узнала тебя. – и она опять глотнула и снова отвела взгляд в сторону. – Все было так… ну мне нужно было некоторое время, чтобы включиться и соотнести, – тут она постучала себя по голове, – настоящее с прошлым и все вспомнить.
Я утвердительно кивнул, продолжая чистить седло.
– Удивлена, что ты остался здесь жить.
– Но я правильно сделал, – возразил я, оглянувшись, – иначе нас бы обвинили в нарушении границ частного владения.
Кэти улыбнулась и снова подула, охлаждая кофе, а потом воззрилась на седло:
– А что ты с ним делаешь?
– Ну, это седло принадлежит вот этой самой лошадке, – и я указал на стойло Глю с его медной именной пластинкой, – а через несколько минут, как мне представляется, из домика выбежит один мальчуган и увидит лошадку, и, конечно, захочет проехаться на ней верхом. Ну, вот я и подумал, что надо привести седло в порядок.
Она снова кивнула и улыбнулась, будто прислушиваясь к голосу из прошлого, и оторвалась от чашки.
– А твой автомобиль я распорядился доставить в Эббвилл в так называемый «Гараж Джона».
Я взял седло в руки и понес к стойлу Глю, где и повесил его на крючок.
– Этот Джон – единственный из всех ближайших механиков, которые желают и могут иметь дело с «Вольво», хотя, думаю, он приведет его в порядок только недели через две. – и я замолчал, не желая обрушивать на нее сразу так много неприятных новостей. – Надеюсь, твоя страховка на машину в порядке?
– Неужели дело так плохо?
– Да, плохо!
Кэти снова кивнула и, подойдя к кофейнику, налила кофе и опять отогнала вившийся над чашкой пар.
– Спасибо тебе!
– Но это Моз купил кофе и сварил его. Я только разбавил гущу водой.
– Но я не это имела в виду. – и Кэти опустила глаза.
– Значит, ты благодаришь меня за то, что я в ответ не выстрелил в тебя?
Она покачала головой, и взгляды наши встретились.
Тогда я оставил свой саркастический тон.
– Добро пожаловать, Кэти, – просто сказал я.
А она, схватив гребень, стала расчесывать гриву Глю, и он проникся к ней доверием и ткнул ее носом.
Однажды к вечеру я возвратился домой, распираемый сознанием своей новой идентичности, а мисс Элла стала на меня кричать – почему я не вытер ноги, входя в дом, вон сколько грязи принес, но я не обратил на нее и ее окрик никакого внимания, и тогда она, подбежав, дернула меня за волосы и предупредила:
– Ребенок, слушай, что я тебе скажу, и смотри мне прямо в глаза, когда я с тобой разговариваю. Я, конечно, старая наемная служанка и деревенщина до мозга костей, но я – человек! И знаешь, что я тебе скажу? Бог обо мне помнит, ведь он потратил немало времени, чтобы создать меня такой, какая я есть.