В конце этого прекрасного вечера миссис Ланселатти просит моих братьев привести ее детей. В Бруклин они поедут на поезде, но сначала зайдут в больницу Святого Винсента пожелать спокойной ночи Розмари, Роберто и Марии Грейс.
Какой удивительный день, размышляю я, поднимаясь в свою комнату. Пять лестничных пролетов, по которым я обычно взлетаю моментально, надо бы увеличить вдвое, чтобы я успела все обдумать: Джон Тальбот, его мать, океан, а теперь еще моя племянница. А ведь завтра свадьба Рут! Переодевшись ко сну, я бросаю взгляд на книгу, которую намеревалась начать читать сегодня, и заключаю, что у меня еще будет много свободного времени, чтобы сделать это.
Я забираюсь в кровать. Комната залита желтым светом уличных фонарей. Мне вспоминается Сильвия О'Киф из «Кридмор» и как она была счастлива видеть своего сына. Как-то мы с Рут шили платье для молодой девушки, у нее была некрасивая фигура, ни то ни се, и никакая одежда не могла бы скрасить это; но мы обнаружили, что красивой ее делает какой-то внутренний свет. Когда людей переполняет любовь, то красивее их нет на свете.
Прежде чем заснуть, я молюсь за Марию Грейс, чтобы все в ее жизни было так, как она хочет, чтобы она выросла сильной, высокой, и чтобы у нее была большая мечта. Потом я благодарю Бога, что послал мне племянницу. После стольких лет так здорово, что в нашем доме появилась еще одна девочка, которая будет помогать мне мыть посуду.
Глава 6
После самой волнительной в моей жизни субботы я смогла не только сохранять бодрость на протяжении всей свадьбы Рут, но и подбадривать остальных. Меня вытянули в центр круга танцевать хору, традиционный еврейский танец. Не хватит всех пальцев, чтобы сосчитать, сколько раз я танцевала с Рут, с кузинами Харви, с Делмарром.
Всю следующую неделю я чувствовала себя одиноко. Возможно, потому что Рут уехала в свадебное путешествие, но, по правде сказать, я была расстроена тем, что Джон так и не позвонил мне.
В первый день возвращения Рут говорит, что я слишком часто хожу проверять доску сообщений о звонках в наш отдел.
— Он не позвонит, Лю. Успокойся.
— Не могу. Я по нему соскучилась.
— О, пожалуйста. Как тут можно соскучиться? У вас было всего одно свидание, поездка в больницу к его матери. Ради бога, может тебе безо всяких там ухаживаний взять и выйти за него замуж? Такой же скучной будет моя ближайшая суббота. Не успели мы вернуться из путешествия, как уже должны «провести время с мамой».
— Лючия, Рут, зайдите на минутку, — зовет из примерочной Делмарр.
Когда мы входим туда, Рут присвистывает от восторга.
— Откуда они? — спрашивает она, обходя вокруг вешалки, на которой висят на плечиках три платья, завернутые в прозрачную ткань.
— Из Парижа.
— Не может быть, — качает головой Рут.
Я осторожно снимаю ткань с одного из платьев. Белого цвета, оно сконструировано настолько безупречно, как будто этим занимался архитектор. Две изящного кроя шелковые полосы подшиты к плотно облегающему фигуру атласному лифу с искусным узором в стиле эпохи итальянского Возрождения: череда полос золотого и белого шелка, напоминающая окрас шмеля. Вдоль правого шва юбки вверх до лифа мастерски пришиты бело-золотые шелковые бабочки. Отделка левой части лифа выполнена в виде одной большой бабочки такой же, как и маленькие. Мне просто необходимо узнать имя автора этого шедевра.
— Кто это сделал?
— Шпионы, — смеется Делмарр. — Хильда переговорила с каким-то художником, который был вместе с ней на показе Пьера Бальмэна, и он сделал для нее эскиз. Бальмэн начинает выпускать готовую одежду, поэтому Хильду не мучила совесть, когда она подкупила одну из лучших швей Бальмэна и та по эскизу сшила для нее платье.