Бенте – моя клиентка и хорошая знакомая, больше ничего. И она просто завидует тебе».
«Почему это?»
«Потому что ты такая естественная».
Я знаю, он считал это комплиментом. Но в присутствии Бенте я, несмотря ни на что, чувствовала себя как абориген из истории про капитана Жиля Сандера, как непрооперированная рядом с Рамоной Друз, как неодетая рядом с Гизеллой Бюндхен, как необразованная рядом с Гансом Магнусом Энценсбергером и так далее.
Мне и сегодня трудно вести себя свободно в обществе богатых и красивых, – наверное, потому, что большинство людей богаче и красивее меня.
Короче, вчера вечером Филипп и я решили пропустить еще по одной в «Парижском баре», до того мне приспичило! Едва мы переступили порог, как раздался резкий вопль: «Фил! Honey! Наконец-то!»
Бенте Йохансон спрыгнула со стула, облапила моего «медвежонка» и потащила его в сторону туалетов.
Я еще пробормотала что-то вроде: «Ах, Бенте, одетой я тебя еле узнала», но она не расслышала. Я стояла смущенная около стойки и пыталась сделать вид, будто не могу решить, к кому из моих многочисленных знакомых подсесть.
Я очень обрадовалась, когда обнаружила за одним из столиков Сильвию. Сильвия – лучшая актриса Германии и самая напористая личность из всех, кого я знаю. Она – единственная женщина в мире, которая отважилась бросить своего мужа, хотя ей уже за сорок, а ему под сорок. Я очень ее люблю. Особенно, потому что она тоже меня очень любит.
Женщины ее профессии обычно не слишком нежны друг к другу. Либо они сцепляются из-за ролей, либо из-за мужчин. И так как у меня нет ролей, мне нужно особенно внимательно следить за своим мужчиной.
Филипп почти тридцать четыре минуты не занимался мной. Я этого не выношу. Я – женщина. Если я здесь, пусть со мною считаются. И по возможности – исключительно со мной. Если нет, могут возникнуть проблемы.
С Сильвией я говорила о преимуществах молодых мужчин.
Филипп на восемь лет старше меня. Через два месяца он отпразднует свое сорокалетие. Но в своем тогдашнем состоянии я так ревностно отстаивала преимущества молодого любовника, что и сама Сильвия, которая сейчас проводит время с одним двадцатидвухлетним юнцом, малость насторожилась.
Во время нашего разговора я не теряла из вида проход к туалетам: Бенте, резко жестикулируя, что-то взволнованно говорила Филиппу. При этом она постоянно вскидывала голову, как женщины в рекламе лака для волос.
Я попыталась сконцентрироваться на Сильвии, которая болтала о фильме, где она опять должна играть обманутую жену.
«Знаешь, куколка, продюсеры совершенно не желают понимать, что женщина за сорок все еще с удовольствием трахается».
Я слегка сжалась, потому что Сильвия, по своему обыкновению, говорила очень громко.
«Правда?» – спросила я с надеждой.
Мне немного за тридцать, но если поставить меня перед выбором, заняться сексом или посмотреть новый фильм с Хью Грантом, честно говоря, я еще подумаю…
«Конечно, это так! – провозгласила Сильвия. – В тридцать пять я испытала первый вагинальный оргазм. И с тех пор ощущения все лучше и лучше».
Молоденький тип с художественно оформленной козлиной бородкой с интересом посмотрел в нашу сторону и спросил, чего бы мы хотели выпить.
Сильвия ушла около часа. С козлиной бородкой под ручку. Она поцеловала меня в губы и сказала на прощанье: «Послушай, малышка, на это невозможно смотреть. Ступай домой или дай своему Филиппу по физиономии».
Минут пять я медитировала на бокал с вином.
Перед внутренним взором вставали картины…
Вот я замахиваюсь.
Вот перекошенное лицо Филиппа и его распухающая щека. Из угла рта медленно течет кровь.
Вот я улыбаюсь.
Ткнув Бенте Обезжиренную Йохансон пальцем в костлявую грудь, говорю: «Девочка, пойди домой и хоть что-нибудь съешь».