Я была бы куда счастливей, если бы другое дело решилось.
— Какое?
— Ты пойдешь на свадьбу своего кузена с Джоан Паско на следующей неделе?
— Но ты ведь не идешь, — уставился на нее Росс. — Ты сказала, что не можешь. Так какая тебе разница, пойду ли я?
— Из-за того, куда ты отправишься, если не пойдешь туда.
— Не понимаю, кто тебе об этом рассказал?
— Ох, Росс, в этом доме у меня есть собственная шпионская сеть.
— Я принял решение вчера, — заерзал в кресле Росс. — Хотел тебе сказать, но ты такая трусишка.
— Так когда ты отправляешься?
— В воскресенье, если погода не изменится. Возможно, это будет их последнее плавание этой зимой. Мистер Тренкром стал осторожнее, чем несколько лет назад. Боже, я еще помню холод на Силли, когда я дожидался там Марка Дэниэла!
— Как бы мне хотелось, чтобы ты добрался только до Силли!
— В Роскофе вполне безопасно. Я могу остаться там на неделю и вернуться с лодкой в Меваджисси или Лоо.
И он рассказал про Жака Клиссона.
— Я не смогу спать спокойно, пока ты там, сам знаешь. Как и он... или она.
— Знаю. Я не останусь там ни на час дольше необходимого. Но прошу тебя, подготовься к тому, что я буду отсутствовать десять дней.
Демельза отложила носок и завернула шитье в льняную ткань.
— Пойду-ка я спать, Росс. Наш дружок просыпается рано.
В воскресенье стояла хорошая и довольно безветренная погода, и Росс выехал из дома вскоре после полудня. Он взял с собой перекусить, фляжку с бренди, тяжелый плащ, короткий нож в кожаных ножнах и две сотни гиней в двух кошельках, прикрепленных к поясу. Он пообедал с мистером Тренкромом и присоединился к Уиллу Нэнфану на «Все как один» незадолго до темноты. Шкипер Фарелл и другие моряки были ему знакомы.
Октябрь, когда поднимаются большие волны, не лучшее время для плавания у северного побережья Корнуолла, но в эту ночь море было спокойно, и они воспользовались хорошей погодой, чтобы доплыть до мыса Лендс-Энд и обогнуть его к югу, до Ньюлина. Ветер был порывистым и непостоянным, но не стихал, и к сумеркам следующего дня они оказались уже у Роскофа, не встретив по пути никого кроме кеча и группы бретонских рыбацких лодок.
Вместе с Уиллом Нэнфаном Росс встретился с Жаком Клиссоном в таверне «Красный петух» на узкой мощеной улочке, сбегающей вниз от церкви, и сразу же понял, что Клиссон — шпион. Росс не мог точно сказать, почему он так решил. Бретонец был крепким блондином низкого роста лет сорока, в синем моряцком свитере и черном берете; чисто выбрит, за исключением длинных бакенбард, с ясными голубыми глазами и часто показывал великолепные зубы в чарующей улыбке. Человек, которому не стоит доверять. Но через двадцать минут Росс поменял первоначальное мнение. Возможно, ему и можно довериться в определенном деле, пока ему платят и пока никто не предложил лучшую цену за действия противоположного характера. Такие люди живут во всех странах и процветают во время войны, в особенности в нейтральных или международных портах, где противники могут встречаться не в бою. У таких людей есть своя цена и своя ценность, а также собственный кодекс поведения.
— Тюрьма Кемпера — это бывший монастырь, месье, — объяснил Клиссон. — Нынче все монастыри во Франции бывшие, так сказать, ну вы понимаете... Хотя большая часть заключенных — англичане, но есть также португальцы, испанцы, голландцы и немцы. Их там очень много, а кормят скудно. Среди них много больных и раненых, — передернул плечами Клиссон. — Полагаю, условия во всех тюрьмах разные. Комендант этой — бывший мясник из Пуату, ярый сторонник революции... Разумеется, мы все такие, месье, спешу заверить, — и Клиссон посмотрел куда-то за спину Росса. — Все мы такие. Но по-разному... Тюремщики происходят главным образом из трущоб Руана и Бреста.