– Нефть свою ему продать захотелось…
– И то правда, – легко согласилась Женька. – Только мне ведь это всё глубоко фиолетово: нефть или что там ещё. Главное – денежки-то у него немалые. Как бы это его уговорить со мной поделиться?
Женька смотрела на меня заискивающе, почти умоляюще. Ну вот, опять двадцать пять…
Я поджала губы:
– Генриетта, солнце моё, я что-то не пойму: кто из нас проститутка? – Женька скривилась. – Пардон, гейша…
– Ну, ты у нас, конечно, девушка честная и порядочная – не чета мне. Но ведь и умная – тоже не чета мне. Придумай, как бы половчее интуриста снять. Девчонки наши уже все роли расписали: кто в аэропорту его дожидается, кто у входа в отель встречает, кто у лифта «случайно» сталкивается.
– Нашла о чём волноваться! Да ведь равных тебе нет.
– В этот раз коллеги решили выступить против меня единым фронтом. Даже Зяма сказал, что шансов у меня – никаких. Девицы заявили ему, что если только сунусь к шейху, кислотой меня окатят с головы до ног. Если они так решительно настроены, представляю, какие деньги он с собой везёт, – мечтательно вздохнула она и даже облизнулась.
Зяма – это Женькин сутенёр. Вообще-то Женька свободный художник и работает по вдохновению. Клиентов себе выбирает исключительно по любви. К их деньгам. В работе никакой Зяма ей не указ. Однако он обеспечивает ей «крышу», и она ему за это что-то платит. Зяме, конечно, лестно, что сама Генриетта, королева из королев, числится среди «его девочек». Поэтому он особо не умничает, Женьке не докучает, чтобы, не дай Бог, не переметнулась к другому сутенёру. Но зато он в случае крайней необходимости выступает посредником между Женькой и остальными девицами, которые такую выдающуюся конкурентку, понятное дело, терпеть не могут. Женька их тоже не жалует, поэтому общается с ними в основном через Зяму. Таким образом, он у неё не столько сутенёр, сколько пресс-атташе.
– А вы уже точно знаете, когда он прилетит и где поселится?
– А как же! – улыбнулась Женька своей роскошной жемчужной улыбкой. – Мы же из гостиницы информацию получили.
– Ну, мало ли… Может, он прилетит другим рейсом… или вообще в другой день… или ещё какой сбой случится…
– Это вряд ли. Он ведь заказал апартаменты, культурную программу, трансфер «аэропорт-отель» и «отель-аэропорт». Там всё чётко.
– Ну так навязалась бы ему в переводчицы.
– Я пробовала. На это даже моего умишка хватило. Но там – всё глухо. Он едет со своими переводчиками. Так что проскочить в отель со свитой мне не удастся, а в одиночку – тем более. Подружки могут слово сдержать.
– Да-а, проблема…
И мы снова дружно пригорюнились.
– Слушай, Жека, – оживилась я. – А что, если тебе в его гарем затесаться? Лицо мануфактурой завесишь, никто и не признает!
– Он без гарема едет. Я узнавала. Свита состоит исключительно из мужеского полу.
– Он, часом, не «голубой»?
– Да вроде нет. Нормальный, говорят, мужик. Да, видно, не про нашу честь. Никогда мне до него не добраться! – обхватив свою царственную голову руками, в голос завыла она.
Я поняла, что дело тут уже не в деньгах, а в принципе, и назидательно изрекла:
– Никогда не говори «никогда». Я уже придумала выход. Однако попытка будет только одна, поэтому постарайся ничего не испортить.
Женька перестала выть, радостно заглянула мне в глаза и приготовилась слушать. Собственно, ради этого момента она всё и затеяла.
– Итак, чем мы располагаем… Когда он приезжает, ты знаешь?
Она кивнула.
– В каком номере поселится, тоже знаешь?
Она снова кивнула.
– Тогда всё очень просто. Снимаешь номер по соседству и дальше действуешь по обстоятельствам. То ли «случайно» вываливаешься на него из своего номера. То ли глухой ночью как бы спьяну тычешь своим ключом в его замок – перепутала, дескать. То ли… Ну, там видно будет.
Её кошачьи глаза уже засветились изнутри, но, всё ещё боясь поверить в удачу, она капризно протянула:
– Да-а… Хорошо тебе говорить… А ты знаешь, какие дорогие номера в том крыле?…
– Значит, так: не ной и не жлобись. Цель, я так понимаю, стоит предварительных затрат. А не нравится мой план – придумай свой.
Здесь я, конечно, применила запрещённый приём. Перемудрить меня ей не под силу, и мы обе это знаем. Поэтому ей пришлось покорно выслушать меня до последнего слова.
– Номер забронируй заранее. Естественно, по телефону.
– Я могу даже иностранкой представиться. Американкой или шведкой. Как лучше?
– Лучше всего марсианкой. Простота ты моя бесконечная! Где ты шведский паспорт возьмёшь? – Женька тут же скисла. – Так что бронь оформляй на себя.
– Меня же в этой гостинице знают как облупленную.
– Что, даже по фамилии? – не поверила я.
– Нет… Фамилию, кажется, не знают.
– Уверяю тебя, по телефону никто ничего не заподозрит. Только не проговорись, что ты Генриетта. Назовись Галиной. Они же всё равно только инициалы запишут.
– Ну, это ладно. А когда я поселяться буду, меня же узнают. Как думаешь, не выгонят?
– На каком основании? Номер ты забронировала заранее, паспорт у тебя в порядке, деньги платишь, – чего им ещё? Кстати, для пущей уверенности попроси у них заранее счёт и оплати по безналу. Тогда никакая полиция нравов пикнуть не посмеет. А будут сильно приставать – скажи: ремонт дома затеяла, голову негде приклонить. И вот ещё что: ты должна вселиться за сутки до того, как приедет этот интурист. Так рано подружки твои злокозненные вряд ли выставят пикеты. Но ты всё равно постарайся просочиться незаметно, чтобы не злить их. Закройся на ключ и сиди, носа не высовывай. Даже не заказывай ничего в номер. Еду-питьё с собой прихвати. Смотри телевизор да отсыпайся.
– За целые сутки я могу подкоп сделать в соседний номер, – размечталась Женька.
– Не сомневаюсь. Да только это пустые хлопоты. Перед вселением твоего шейха арабские секьюрити обшарят и обнюхают каждый уголок его номера. Выволокут тебя из твоего лаза и съедят. Или, того лучше, твоим же подружкам и отдадут. Я бы на их месте сделала именно так.
Женька по-настоящему испугалась и посмотрела на меня с уважением:
– До чего же ты серьёзная и мудрая женщина! Не дай Бог заполучить такого врага… Уж лучше я и дальше с тобой дружить буду!
На том и порешили. Женька умчалась подготавливать воплощение идеи в жизнь, а я задумалась над предсказуемостью бытия. Почему-то ведь родилась Женька такой красавицей. Но родилась не в столице, а в деревне. Несчастный случай? Отнюдь. Только на натуральном деревенском продукте, на парном молоке, на свежем воздухе, на вольной воле могло произрасти такое чудо природы. Городские дети ведь как выглядят? Да как ростки картошки в подвале: ломкие, чахлые, бесцветные. Чтобы стать настоящей красавицей, Генриетта должна была вырасти в деревне. Она и выросла. И в город попала с огромным запасом красоты и здоровья. Для справки: мы с ней обе окончили романо-германскую филологию. Только она в проститутки пошла, а я – в корреспонденты дохлой газетки. Мне мои знания не пригодились, а Женька своим нашла применение. На романских и германских диалектах лопочет бойко, но особая её страсть – экзотические языки. Я подозреваю, что этот нефтяной шейх заинтересовал её сразу по многим причинам. Во-первых, попрактиковаться в арабском языке. Во-вторых, утереть нос ненавистным конкуренткам. Ну, и, в-третьих, конечно, деньги. Задаром она не работает принципиально.
В общем, всё у неё к делу приспособлено: и здоровье, и красота, и языки иностранные, и даже имечко что надо: Генриетта! И как только выдумали такое в деревне! Ведь не Фёклой назвали, не Матрёной… Как будто знали, по какой дороге пойдёт… Или опять-таки имя навязало человеку судьбу?
Мама Генриетты так и живёт в селе, так и работает дояркой на ферме, на дочку свою учёную не надышится и верит – святая простота! – что та работает переводчицей в солидной фирме.
Женьки не было несколько дней. Я за это время намечтала сорок бочек, и все полные: вот выйдет Женька замуж за шейха, станет шахиней… Или шейхиней?… В общем, первой леди. А я буду у неё первой советчицей. Надворной советницей. Вот тут уж мы развернёмся!.. Что я насоветую, то она в жизнь воплотит. И шейхство это неизвестное к рукам приберём!