– А вот и наш р-расист, – заметил орк.
Лантир, рея яркой синевой богато расшитого плаща, пафосно въезжал в ворота. Он круто осадил вороного коня, более крупного и тяжелого, чем давешний белый.
– Тайтингиль, – проговорил стражник. – Дайн Нолдорина велел мне подобрать коней для тебя… для вас. Виленор также отрядил меня сопроводить тебя в твоих странствиях. Тебя и вот его, – с этими словами Лантир небрежно махнул рукой в тонкой перчатке на Котова.
Тайтингиль прищурился.
– Вот его зовут Дима. Дима Котов. Котик, если подружитесь. А в прежние времена, Лантир Покинувший Лес, за небрежение оруженосцем витязи бились на мечах.
В прежних временах, – с расстановкой сказал Лантир, спрыгивая с коня, – было немало хорошего. Но ты, мне кажется, смотришь ввысь и в будущее и перестал чтить многие из традиций эльфов, Тайтингиль Покинувший Чертоги. Тебе бы нынче воинов со звезд, а не древние обычаи.
Вмиг все затихло вокруг. Казалось, даже кони перестали показывать норов, умолкли.
– Я покинул, – спокойно сказал Тайтингиль, – и я смотрю ввысь. Но и обычаи эльфов помню очень хорошо.
Ринрин встала между воинами.
– Тайтингиль, Лантир. Все как обычно – общий враг, темная нечисть… общий. Время ли вспоминать, кто и что когда покинул?
Витязь коротко кивнул и привычным движением закинул скрутку волос за плечо.
– Покажи коней, Лантир.
Черноволосый красавец встряхнул гривищей и пошел к денникам, разве что не всхрапывая на ходу. Ринрин улыбнулась Котику, а тот перевел дух и показал эльфийке большой палец правой руки.
Воистину королевский жеребец сочной гнедой масти – высокий, но не грузный, с точеными ногами, мощным крупом и круто изогнутой лоснящейся шеей с густой щеткой гривы, – почувствовав на себе незнакомого всадника, вздыбил репицу и затанцевал боком, но уверенное пожатие сильных ног успокоило норов.
– Хорош, – резюмировал Тайтингиль. – Мне подойдет этот конь для похода, Лантир.
– Та-ай… – позвал Азар.
Ему пара пересмеивающихся эльфов-коноводов, повинуясь жесту Лантира, вывела каурую кобылу, больше похожую на деревянную резную фигуру, что северяне крепят на носах своих кораблей. Огромная, с равнодушной постной мордой, животина стояла недвижно.
Однако орку надо было сесть в седло, а он все аккуратно поглаживал толстые жесткие волоски на квадратном крапчатом храпе и искательно заглядывал в левый конский глаз, выпуклый и равнодушный.
– Ты же скакал на своем боевом волке, – заметил Лантир. Он с удовольствием наблюдал, как орк кружит вокруг огромной лошади, не зная, с чего начать. – И как-то доехал с отрядом до Нолдорина.
Даже не вспоминай… – Орк энергично потер упакованный в плотные штаны зад. – Я десять лет в Москве прожил, у меня машина хорошая была, а не этот… владимирский цент… тяжеловоз!
Лантир нахмурился и фыркнул одновременно. Он был очень странный, этот возвратившийся из небытия оркский вождь, которого называть легендарным Потрошителем не поворачивался язык.
Котов все-таки взгромоздился в седло и, осторожно взяв повод огромными лапами, неуклюже подтолкнул кобылу пятками – вслед за жеребцом Тайтингиля и танцующей пегой лошадкой Ринрин. Лантир подчеркнуто изящно вспрыгнул в узорное седло вороного коня.
– Повторять не стану, – сказал витязь, не глядя на него. – Слов розни слышать не хочу. Станешь препираться, отправишься к Виленору.
Тот склонил голову.
– Но ты не… будешь препятствовать моему присутствию в твоем отряде?
– Я не собираю отряд, – легко сказал Тайтингиль. – Со мной поедет Ринрин и один дверг, которому по пути в Тенистую Пущу, просто по пути. Ты не поступаешь под мою руку, Лантир, а следуешь рядом по приказу своего властителя.
– Ты не принимаешь командование надо мной?
– Воздержусь.
Лантир более не высказывался, но Котяра временами ощущал на спине его колкий взгляд.
В спокойствии и исключительной стати кобылы вскоре обнаружился подвох. Она ела все, что видела, вырывая повод из непривычных к конским штукам лап, хотя и послушно следовала за остальными, не отставая.
– Хв-ватит жрать! – возмущенно пыхтел Котик. – Прорва! Я буду звать тебя Винни Пух. Застрянешь между двумя стволами, будешь знать… кобыла Винни Пух, она, да… Эх, жаба белоглазая, инопланетная, где-то ты теперь… Скучно без тебя.
– Мы обязательно отыщем Мастера Войны.
Так выехали из городских врат.
Вскоре послышался бодрый бой копыт, и Котик увидел верхового, во весь опор мчащегося к ним. Компактный всадник осадил коня подле отряда, и орк рассмотрел молодого чернявого дверга приятной, но какой-то крайне неприметной наружности, в простой, добротно сшитой дорожной одежде.
– Вайманн, – сказал прибывший, слегка поклонившись. Цепкие глаза пробежали по всем попутчикам, остановились на Тайтингиле. – Иррик. Приветствую тебя, светлейший, и поклон тебе от почтенного Грашааля. Я тот скромный сын ювелира, о котором он говорил тебе; с твоего позволения пойду с вами до Пущи.
Эльф кивнул.
– Почту за честь разделить дорогу с достойным двергом.
Остаток дня прошел вполне благополучно. Отряд передвигался шагом, периодически переходя на рысь, и тогда округа оглашалась звонким орочьим ойканьем и последующим протяжным нытьем. Дверг вполголоса беседовал с Тайтингилем, Азар на тихих аллюрах поставил целью поразить эльфийку умом и сообразительностью, хмурый Лантир молча замыкал строй, сверкая волосами, плащом и очами.
Начало смеркаться; стали искать место для привала. Тайтингиль указал на лесную опушку недалеко от дороги, туда путники и направили коней. Стали расседлывать – Ринрин без лишних слов пришла на помощь запутавшемуся в пряжках и ремнях орку, потом собрала животных и увела к воде. Дверг взялся за притороченный к седлу тюк и раскинул довольно вместительный шатер. Азар по указанию витязя пошел в лес за хворостом и сухими стволами для разведения костра.
Лантир вынул из колчана лук, приладил тетиву.
– Пока не пала тьма, я добуду пару гусей у реки, – сказал он, обращаясь к Тайтингилю. Тот молча кивнул.
– Отдохни с дороги, светлейший, – предложил Иррик. – Всем нужен отдых в пути… а тебе особенно.
Послышался треск – орк уже пер обратно через кусты, в каждой лапе у него было по сухой ели. Шлем съехал на нос, и Азар спотыкался почти на каждом шагу, чертыхаясь и причитая. Подоспевшая эльфийка со смехом бросилась ему помогать.
– Сейчас бы селфи в «Инстаграм» запостить в таком виде, – бурчал Азар. – Тут с одной этой каски пятьсот лайков можно собрать.
– Лайки – это ягоды в твоей стране? – спросила Ринрин.
– Грибы, – хмуро ответил орк и галантно передал ей менее увесистую дровину.
Силы в легком жилистом теле оказалось немало, в четыре руки они совладали с бревнами и сложили костер. Ринрин достала кресало, и под восхищенные комплименты Азара огонь весело заплясал на дровах. Из совсем уж сгустившейся тьмы вышел черноволосый эльф с увязанной на гибкой ветке парой крупных гусей.
– Славные тут луга в пойме, – сказал он, – но дичи почти нет, это странно. Будто кто-то…
– Я бы не советовал блуждать ночью в этих краях, – негромко сказал дверг. – Не советовал бы. Раньше они были благими, еще совсем недавно. Но это раньше.
– Мы не станем, – ответил Тайтингиль. – Никто более не будет отходить отсюда. Кони пасутся неподалеку, здесь горит огонь. Сейчас будет трапеза, а потом отдых, мы не желаем рисковать без меры.
Ощипанных и опаленных гусей орк густо натер набранными в перелеске ягодами, размяв их в лапе, а Ринрин дала соли и немного сухих приправ. Свежая, нагулявшая к осени жирок дичь запеклась, и с вынутым из седельных сум эльфийским хлебом, двергской пряной солониной, крупными осенними яблоками, напоминающими антоновку, с ломтиками спелой медовой тыквы была съедена путниками очень быстро.