– Не понял! – воскликнул несчастный отец. – То бишь понял, что согласна ты на предложение первого попавшегося офицера, но не понял, аки у девицы благородной воспитания завидного на сие наглости хватило!
– Сама дивлюсь, папенька!
Тут главу матери семейства гамильтоновского посетила (едва ли ни впервые!) мысль, кояя и была тут же озвучена:
– Господин капитан! Возьмите назад своё предложение скоропалительное, а коли Джейн, с цепи сорвавшаяся по причине пока не выясненной, возвращать оное откажется, то силу применить для ея же пользы дозволяем! И тогда граф Макдауэлл проявит великодушие, его славному роду свойственное и сделает вид, что Вы, краса и гордость армии аглицкой, здесь аки бы и не появлялись вовсе!
– Думаю, «господин капитан» на сие согласится с радостию превеликой! – ответствовал офицер.
– И я со своей стороны готов аки бы забыть сей инцидент прискорбный, – молвил граф Макдауэлл, – но об условиях сей забывчивости поговорю приватно с мистером Гамильтоном.
Тут дева прекрасная, предметом торга постыдного токмо что ставшая, таким взглядом военнослужащего армии аглицкой пронзила, что лишь твёрдость паркета дубового помешала последнему в преисподнюю провалиться. Засим произнесла гласом аки бы хвалебным:
– Особливо отметить желаю чистоплотность господина капитана, сапоги коего чисты не токмо у части видимой, но и у части подошвенной, ибо изволил он ноги вытереть о девушку беззащитную и обманутую вероломно!
Она бы ещё глаголила, но тут Джордж Гриффит вытянул вперёд длань с ладонью подъятой, что на языке жестов интернациональном, то бишь международном означает: «Помолчи, баба, мужчина глаголить будет!»
Аки ни горела девица желанием страстным довысказать недовысказанное, но любопытство сильнее гнева оказалось, и выполнила она пожелание Джорджа Гриффита невысказанное, то бишь замкнула уста свои.
– Вполне возможно, – начал офицер, – что «господин капитан» откажется от своего предложения, хотя я и не ведаю, кто он и в чём состоит предложение его! … И не след, господа уважаемые, перстами у висков Ваших крутить многозначительно, ибо пред поездкой во страну Вашу замечательную, но для нервной системы утомительную был я полковым психиатром обследован и адекватным признан, а в гостеприимной Шотландии находясь, не получал увечий, оную адекватность понижающих!
– А не мог ли господин капитан, – не удержалась Джейн, – получить столь сильное увечье, что забыл даже о получении увечья?!
Гриффит рассмеялся заразительно:
– Вполне возможно, но предлагаю перейти от капитана мифического, вполне возможно на всю главу контуженного, по причине чего отказался от предложения брачного столь прекрасной девице, остроумной и остроязыкой, ко скромному лейтенанту аглицкому, от сего предложения отказываться не собирающегося, несмотря на Вашу, мисс Джейн, критику!
– Лейтенант Гриффит! – прекрасная шотландка воскликнула. – Поясните публике уважаемой, к какому такому скромному лейтенанту аглицкому Вы перейти собираетесь?
– Премудрая (а не токмо прекрасная!) мисс Гамильтон! Сдаётся мне, что коли «лейтенантом» меня Вы величать изволили, то ведаете ответ на вопрос свой риторический, то бишь ответа не требующий! Но коли кто-либо из публики уважаемой ответ сей не ведает, то пущай и далее в неведении пребывает, ибо сие суть моё задание домашнее! А ещё, Джейн прелестная, умиляет меня умение твоё (всем прочим девицам и дамам так же свойственное) уводить разговор во сторону. Но со мною номер сей не прокатит, ибо не теряю я нить разговора, аки Тесей мифический нить ариаднину не терял, ибо в лабиринте минотавровом невозможно путь по компасу отыскать не токмо ввиду неизобретения прибора сего навигационного в те времена далёкие древнегреческие, но и ввиду месторождений железорудных, стрелку компаса отклоняющих. А посему ответь-таки на вопрос мой, прозвучавший не так уж давно, дабы время было запамятовать оный: согласна ли ты стать супругою моей возлюбленною, … ну, по крайней мере законною? Али тебе хочется… получить жениха некондиционного, твоим родителем выбранного, дабы довести до кондиции?
И ответила невеста двойная:
– Конечно, Джордж, согласная я, ибо люб ты сердцу моему со взгляда первого, хоть и возникли недоразумения со взгляда второго ввиду некомпетентности моей в чинах воинских. Но брак будущий наш столь же утопичен, сколь и остров Утопия сэром Томасом Мором полтора века назад описанный, а посему поведёт меня под венец избранник отца моего, либо я того избранника, коли оный хромым окажется!
Слова сии переполнили и без того не шибко глубокую чашу терпения графа Макдауэлла:
– Не скрою, возрадовался я, когда выбрала ты в мужья себе мужлана неотёсанного, ибо за своеволие твоё возмутительное будет бить он тебя, аки пастух Исидор из пословицы шотландской козу свою упрямую! Но согласие твоё на брак с повесой сим аглицким разным культурам обученным, приведёт, скорее всего, к побегу и последующему браку с ним. И брак сей счастливым для тебя оказаться может, чего допустить нельзя, ибо тогда дерзость твоя преогромная безнаказанной останется, что примером, недостойным подражания для молодёжи современной будет! А посему, несмотря на миролюбие моё всем известное, придётся мне мистера Гриффита, спокойствия возмутителя на дуэль кровавую вызвать!
– Надежду лелею, мистер Макдауэлл, что известны Вы всем не токмо миролюбием, но и благоразумием, коее не дозволит Вам махать шпагою предо мною, ибо являюсь не токмо обладателем значка «Готов к обороне Отечества», но и чемпионом полка по фехтованию.
– А чемпионом полка по стрельбе пистолетной тоже являетесь? – граф усмехнулся.
– Увы! Трудно совершенства во всём добиться!
– Тогда стреляемся и немедленно! – воскликнул Макдауэлл.
– Уважаемый граф отважный! Видите ли Вы вон в той форточке открытой пташку малую, на карнизе дома противоположного беззаботно сидящую?
– Ну, вижу.
– А теперича видите? – вопросил лейтенант, выхватывая пистолет и быстро прицеливаясь.
Грянул выстрел. Когда дым рассеялся, карниз противоположного дома был пуст.
– Теперича не вижу, – ответил граф, – ибо улетела птица сия, звука выстрела устрашившись.
– И пулю с собой унесла, – усмехнулась Джейн, – ибо нет следа пулевого на стене противоположной!
Тут в голову графа Макдауэлла, к оригинальным мыслям (аки и у миссис Гамильтон!) непривычную одна из таковых мыслей пожаловала, и воскликнул он с радостию:
– А потому следа пулевого нет, что и пули-то не было, ибо был сей выстрел холостой! А будь в стволе пуля, разнесла бы оная окно вдребезги, ибо не способен сей горе-стрелОк попасть не токмо во пташку малую, но и в форточку открытую!
И засмеялись патриоты шотландские над офицером аглицким, коий не токмо не закричал истошно, правоту свою доказывая, но даже от стыда не покраснел (вот ведь какой бесстыдник!). Но лишь кончился смех сей патриотический, заглаголила Джейн, к тому времени уже у окна стоЯщая:
– А чем тогда объяснить наличие на земле птахи малой окровавленной и бездыханной?
И покраснел от сего вопроса граф Макдауэлл аки помидор, к тому времени уже из Южной Америки в Европу завезённый, но ещё съедобным не признанный. Виконт же аглицкий не токмо не стал добивать издёвками графа шотландского, но даже встал на защиту оного:
– Не пристало девице благочестивой позорить мужчину пред людьми хоть и безмерно уважаемыми, но посторонними. Информацию сию компрометирующую сообщить следовало с ока на око (даже при наличии пары очей у каждого из собеседников) али, аки глаголят по ту сторону пролива ламаншского, «тет-а-тет». Я же в оправдание графа высокородного признать готов, что мог по рассеянности моей один из патронов холостым оказаться, а пташку сию на охоте подстрелили, а опосля выкинули ввиду малости размеров ея. Так же признать готов, что стрелком являюсь неискусным. И коли граф благородный во стрельбе искусный горит желанием подстрелить на дуэли столь лёгкую добычу, коей Ваш слуга покорный является, то готов перейти со смирением из мира бренного в мир вечный!