Эта книга разбита на шесть глав и каждая посвящена определенному аспекту городской жизни, который либо возник в результате культурного обмена между двумя городами, либо каким-то образом изменился благодаря этому обмену. Я ставил своей целью показать, что конструктивный диалог между столицами положил начало важнейшему процессу, протекавшему более двух веков, в результате которого на свет появился город в его современном понимании. К концу этого периода жизнь в мегаполисе перестала пугать его обитателей и даже превратилась в «модное» увлечение. В конце Средних веков и начале современного периода распространено было сравнивать город с нелепым, чудовищным монстром, паразитом на теле земли, высасывающим из нации все соки, как физические, так и духовные. Действительно, когда понятия «гигиена» и «медицинская помощь» практически отсутствовали, горожане были еще не в состоянии самовоспроизводиться и постоянно нуждались в пополнении за счет деревенских жителей.
Но сдвиг, произошедший как в реальной жизни городов, так и в сознании людей, укротил «монстра»: так возник современный европейский город, где смешение различных социальных слоев и классов приветствуется как естественное и стимулирующее к творчеству явление. (Вспомним, что в Средние века любое «неформальное» общение представителей разных классов пугало и считалось политически опасным). В современном городе даже мертвые живут в собственных комфортабельных районах, не отравляя жизнь живых. Гулять по такому городу – удовольствие, а не рискованное, опасное для жизни предприятие. Здесь люди живут друг у друга буквально «на голове», но называют свои крохотные квартирки «домом». Этот город создает собственную мифологию, и даже самые мрачные его уголки, самые опасные кварталы и самые позорные занятия вызывают не стыд или панику, а лишь служат неисчерпаемым источником таинственных «ужастиков», от которых у слушателя по спине бежит приятный холодок.
Начнем с понятия «жилище»: в первой главе рассмотрим развитие понятия «многоквартирных домов» в Париже и попытку внедрить горизонтальный стиль жизни в Лондоне. Может показаться странным, что я ставлю вопрос именно так, ведь всем известно, что лондонцы любят жить в дуплексах и кондоминиумах, в то время как парижане предпочитают громоздиться друг над другом. Лондон изначально расползался вширь, лишая смысла само понятие городских стен, в то время как Париж, подобно ростку, тянулся вверх, воздвигая вокруг себя стены и укрепления. Лондонские ворота не закрывались с 1660 года, а в следующем веке привратные караульные сооружения вообще снесли, чтобы расширить дорогу. Не так было в Париже: здесь, хотя в конце семнадцатого века городские стены и превратили в «променады», Стена генеральных откупщиков, возведенная в 1785 году, а позже и Стена Тьера[13] продолжали ограничивать его рост, и въезд в город был возможен лишь через городские ворота.
Лондон все же поэкспериментировал с тем, что некоторые архитекторы называли «французскими квартирами»: их рассматривали как пристанище для беднейших слоев населения – альтернативу городским трущобам, и как pied-à-terre[14] для лондонской аристократии. Конечно, лондонцы прекрасно знали (по крайней мере, по романам Золя), что именно происходит в нечестивых, развратных французских квартирках, однако и они не могли не признать преимуществ горизонтальной жизни, как в смысле личного удобства, так и для будущего городского развития. Британская одержимость идеей собственности не давала упрямцам забыть о мечте каждого настоящего англичанина: отдельном, окруженном садиком «доме», однако опыты архитекторов, в конце концов, помогли найти модель, которую многие лондонцы двадцатого – двадцать первого века сочли весьма привлекательной.
Затем, во второй главе, мы рассмотрим, как лондонцы и парижане учились гулять. В средневековом городе никто не гулял – по крайней мере, никто, кто что-то собой представлял. Ну а работяги, не по своей воле пу стившиеся в опасное путешествие по городу пешком, не «прогуливались», а, скорее, уворачивались – от повозок, карет, собак, господского хлыста… В период, который я выбрал для описания, улицы города постепенно превращались в места для приятных прогулок, пышных парадов и роскошных магазинов. Но чтобы прогулки по городу стали приятным и в общем безопасным занятием, городская архитектура должна была коренным образом измениться. Прежде всего, следовало осветить темные улицы города, оснастить дома водосточными желобами, обозначить тротуары и, самое главное, замостить их! Необходимо было также изменить отношение горожан: жизнь в городе должна была стать увлекательным действом, в котором они сами захотели бы принимать участие – как днем, так и ночью. И здесь на сцене впервые появляется flâneur – фланёр, наиболее типичный представитель современного городского пейзажа; ни одно описание нынешнего города не обходится без этого персонажа. Традиционно считается, что фигура фланёра появилась в девятнадцатом веке, однако я расскажу о зарождении «фланёрства» в веке восемнадцатом.
В третьей главе мы рассмотрим еще одно явление, которое, согласно общепринятому мнению, парижане экспортировали в Лондон, – ресторан. Начав во времена Мерсье с предоставления весьма аскетических услуг по очищению желудка и восстановлению сил, ресторан в скором времени сильно расширил поле своей деятельности. Как мы увидим, лондонцы и парижане по-разному рассматривали задачи ресторана: первые ходили туда покрасоваться, в то время как последние предпочитали анонимность.
В четвертой главе мы окунемся в мир развлечений: танцев и песен, популярных в восемнадцатом и девятнадцатом веках, в мир водевиля и варьете. И низкие переливы звуков песни «Шампейн Чарли», и бесстыдно-веселый канкан, и искрящаяся, бурлящая ночная жизнь «Веселого Парижа» зародились именно в результате культурного диалога двух столиц.
«Современный город – это одновременно и сложившаяся окружающая среда, и текст, который пишем мы сами. Он состоит из кирпичей и цемента, но овеян фантазиями, являющимися плодом нашего воображения. Воображаемый город плетет бесконечную паутину аллюзий, метафор и ассоциаций вокруг реально существующих зданий, улиц и площадей. Ловя отблески наших грез, меняется дизайн зданий, что, в свою очередь, дает жизнь новым фантазиям и сказкам».
В пятой главе мы рассмотрим один такой воображаемый город в эпоху fin de siècle: ночной, преступный мир криминала – необходимое звено, соединяющее обыденные, земные, «нормальные» аспекты нашей жизни с пугающими, полумистическими отклонениями от нормы. Здесь в роли детектива выступит фланёр.
В шестой главе мы посетим некрополь, или «город мертвых». Пригородные кладбища взамен церковно-приходских впервые появились в наполеоновском Париже с открытием Пер-Лашез. Факт того, что мертвые переехали из переполненных приходских погостов в центре города в просторные «кладбища-парки», говорит о том, что городские власти наконец-то задумались о решении давней проблемы скученности захоронений, угрожавшей здоровью горожан. Лондонцы тотчас же переняли стиль, планировку и расположение парижских кладбищ: в последующие десятилетия здесь появились Кенсал-Грин (1832 г.) и другие частные кладбища. Ну а на стиль этих новомодных «последних пристанищ» изначально оказала сильное влияние английская культура: англомания, распространенная во Франции до 1789 года, диктовала французским аристократам моду на английскую поэзию и ландшафтную архитектуру. Вот из таких запутанных взаимосвязей и возник новый «кладбищенский стиль». Очистив территории от претензий бедняков, средний класс построил для своих мертвецов идеальный город, первую модель «пригородного парка», где живущие смогут, когда придет их черед, обрести успокоение.