Встряхнув рукой и отправляя капли крови на раскаленные головешки, от чего те недовольно зашипели, Виктор поднялся на ноги и подошел к бочонку с самогоном, выдергивая из него пробку здоровой рукой. Порез он подставил под выплеснувшуюся жидкость и зашипел от боли, но руки не отнял. Промыв рану, Виктор подставил две кружки и наполнил одну доверху, а другую – до половины.
– Не откажусь, – принял Тишка свою наполовину заполненную кружку. – Сегодня день богат на события, а ведь еще даже не вечер. Надеюсь, боле ничего необычного не будет.
– За умерших стражников, – подняло чудовище кружку, произнеся слова негромко своим звериным голосом.
Домовой ничего не сказал, но кружку едва заметно приподнял, после чего осушил в несколько глотков и громко выдохнул, вытирая тыльной стороной запястья выступившие от крепости самогона слезы.
– У тебя перекусить-то есть чего? – через какое-то время спросил Тишка, оглядываясь по сторонам в поисках чего съестного.
– Около подстилки лежит ворона, – ответило чудовище, возвращая меч в руку скелета, который безразлично сидел у стены уже долгие годы, направив свои пустые глазницы в темную часть грота, где выход был завален дубовыми бревнами. – Можно зажарить.
– Гм… откажусь, пожалуй, – поспешил с ответом домовой, переведя взгляд к травяной кровати Виктора, где, и правда, лежала тушка вороны. – Не дело есть того, в чьем облачении летаешь.
– Как хочешь, – пожал плечами Виктор, отходя от скелета и идя к бочонку с самогоном.
Взяв бочонок, он поднес его к телу, кишащему всякого рода насекомыми и личинками, и, откупорив, поднял над останками богатыря и густо полил его. Рой мух тут же взмыл над гнилой массой, громко жужжа от недовольства. Чудовище же, отмахнувшись от них здоровой рукой, поставило деревянный бочонок и взял из рук Тишки раскаленную докрасна головешку, после чего поднесло ее к облитому самогоном трупу и бросило на тело. Пойло было крепким и вспыхнуло быстро, спалив в момент большую часть кружащих над телом насекомых взрывным воспламенением.
– Вони не оберешься, – заключил домовой, глядя на разгорающийся неподалеку костер, топливом для которого служило гнилое мясо, кожаная броня и волосы.
– Зато теперь есть не так сильно хочется. Ворону приберегу на завтра.
Оба вновь уселись на бревно, глядя в горящий костер. Через минуту вонь от сгорающего богатыря стала ужасно тошнотворной, и домовой предложил подождать, пока все не прогорит, на свежем воздухе. Виктор согласился. Несмотря на рану, открывшуюся сегодня при стычке с ожившим трупом, Виктор быстро восстанавливался благодаря звериному здоровью и используемым для заживления травам. Оба дубовых бревна он с гримасой сильного напряжения все же убрал из прохода, и они покинули смердящий грот, выбравшись навстречу зеленому лесу.
– Надо бы тебе провизией запастись, – предложил Тишка, вновь запрыгнув на каменную глыбу, чтобы вести разговор наравне. – Можно овец поворовать, которых пасут перед лесом, или ловушку какую придумать, чтоб зайцев ловить или лосей… Как, кстати, – заинтересовался Тишка, наморщив лоб, – ты ворону поймал? Это довольно умные птицы.
– Камнем подбил, – ответил Виктор, явно раздумывая над чем-то другим. – Залетела в грот, а у меня рефлексы и меткость хорошие.
– Ага, – согласился домовой, прихлопнув когтистой лапой муху, которая уселась ему на плечо, – но провиант тебе нужен, а то так голодать станешь.
– Нет, – произнес Виктор, смотря в чащу леса своими ярко карими глазами.
– Что значит «нет»? – усмехнулся Тишка, оскалив беззубую от клыка до клыка нижнюю челюсть. – Друиды, вроде как, колдовать еду пока не умеют, или я ошибаюсь? А ворон, уж извини, ты не насбиваешь, чтобы прокормиться… Ах ты ж, мать твою! – встрепенулся домовой, округлив свои и без того крупные черные глаза. – А ежели в грот я бы залетел и ты меня как ту ворону… камнем, а?
– Ты ворон, – пояснил Виктор. – И глаз у меня острый, я тебя вмиг от другой птицы отличу. А ежели боишься, то превращайся в кота или в кого там вы, домовые, трансмутируете?
– Ладно, – буркнул домовой, вновь усаживаясь на камень. – Ведь и верно, что глаз-то у тебя острый, но в следующий раз поймай лучше зайца, а не ворону.
– Я вот что решил, – прислонившись к камням спиной, проговорил Виктор. – Пора с этим заканчивать…
– Это с чем же?
– Со всем, – многозначительно вздохнул Виктор. – Ты знаешь, сколько зелий я уже переварил, чтоб вернуть свой человеческий облик?
– Хм… На моей памяти раз десять-то точно варил, – почесал Тишка лоб, насчитывая неудачные попытки приятеля. – Уж не с ними ли ты кончать решил?
Пропустив слова домового мимо ушей, Виктор продолжил:
– Я прочел один рецепт в старой книге и авторства она не имеет по понятным причинам. Так вот, в ней описан случай моей друидской мутации, а потом, в отличие от всего, что я прочел, написано, как бороться… Есть рецепт, и он может вернуть мой человеческий облик и…
– Прекрати! – отмахнулся Тишка от приятеля, как от назойливой мухи. – Ты, черт бы тебя побрал, приготовил не менее десяти зелий и ни хрена не сработало! Так чего ты гонишься за собственным хвостом? Живи таким, какой есть! Свыкнись уже с этим!
– Дело в том, – спокойно продолжил Виктор, – что не могу я так жить и тебе меня не понять…
– А как же иначе, ага.
– Рецепт содержит в себе один ингредиент, который получить крайне сложно, и я все это время старался найти ему замену и так ни к чему и не пришел. Будь у меня тот компонент, так я вновь бы стал человеком, понимаешь?
– Еще как понимаю! – вскочил на камне Тишка. – Понимаю, что ты болван! Но, так и быть, скажи, что же это за такой редкий ингредиент для твоего варева?
Виктор усмехнулся уголками пасти, от чего на свет показались желтоватые клыки. Казалось, он готовится к реакции домового на слова, которые собирался произнести. Тот же скептически взирал на чудище, явно не веря в волшебные травы и тому подобное вранье, чем может утешить себя безнадежно больной.
– Слюнная железа упыря, – произнес Виктор. – Вот такой компонент мне нужен.
Оба молчали. Тишка, услышав, присел на камень, смотря на Виктора, как на полного дурака, который решил потушить костер, сев в него голой задницей. Молчание затянулось.
– Ты, я так полагаю, собираешься достать эту самую железу, верно? – наконец-то проговорил домовой, и голос его веял спокойствием, что само по себе было удивительным. – И единственный упырь в округе – это Сима. У него, да?
– Да, – безразлично ответил Виктор, почесывая косматую голову.
– Гм… гм… Дело в том, – прокашлялся Тишка, – что у тебя есть два варианта: продолжать искать заменители этому компоненту или бросить варить зелья вовсе. Я советую второй вариант.
– Нет, – сурово ответил Виктор. – Мне уже давно пора разобраться с этим убийцей. Именно из-за него охотники приходят за мной, думая, что убийство пьяниц моих рук дело. Эти убийства не прекратятся, пока упырь не умрет, к тому же, мне нужна его слюнная железа. Без этого компонента мне не вернуть свой облик.
– Если попытаешься ее достать, то умрешь! – не выдержал наконец Тишка и закричал. – Ты либо совсем головой двинулся, либо хочешь концы отдать! Упырь порвет тебя, как волк шавку! Ты это понимаешь? Стоит тебе к нему сунуться и – тебе конец!
– Успокойся! – поднял руку Виктор. – Я кое-что понимаю и с жизнью прощаться пока не собираюсь, потому хватит причитаний и безосновательного страха! Как только моя рана заживет, я добуду эту чертову слюнную железу и вспорю брюхо чертову упырю!
С этими словами он развернулся и устремился в узкий проход грота.
– Есть много более приятных способов сдохнуть! – выкрикнул ему вслед Тишка, но из грота раздались стуки, говорящие о том, что Виктор заваливает вход бревнами дубов.
Фыркнув себе что-то под нос, Тишка сплюнул, подпрыгнул на камне и, сделав кульбит в воздухе, обернулся большим вороном, взмыл над верхушками деревьев и помчался на юг к городу Медов, пару раз громко каркнув.