– Ну и кто вы все такие?!
– Ну вот, видите, что я Вам говорила! – затарахтела горничная, одной рукой подхватив даму под локоть, а второй продолжая яростно жестикулировать. – Сами посмотрите, что с нашей Верочкой творится! – и суетливая горничная всхлипнула и вытерла нос рукавом.
– Ментель, да убери ты ее! – устало воскликнула дама в лиловом халате и оттолкнула девушку. – Угомонись уже, Бруна, никакого спасу от твоих вечных причитаний нет!
Лакей, все с тем же непроницаемым лицом, взял Бруну за плечо и препроводил за дверь, а сам остался наблюдать за происходящим.
Как только всхлипывания надоедливой горничной стихли за дверью, дама в лиловом халате подошла к Ираиде и сахарно проворковала:
– Вера, деточка моя, что случилось?
– Во-первых, я Вам никакая не Вера, меня зовут Ираида, – девушка не дала договорить незнакомке, а тут же кинулась в атаку. – А, во-вторых, я вообще не понимаю, где я нахожусь и как я здесь очутилась. Вы можете мне это объяснить? – и Ираида вновь топнула босой ножкой.
Дама охнула, картинно схватилась за сердце и замахала рукой Ментелю. Тот подбежал, подхватил ее и усадил в роскошное кожаное кресло темно-зеленого цвета, стоящее как раз рядом с мраморной статуей богини мудрости Афины.
– Ментель, воды! И кликни Юркина ко мне, срочно! – оживившись на мгновение, она вновь театрально рухнула в кресло и лежала в нем, полуприкрыв глаза, держась одной рукой за сердце, а другой за голову.
Через минуту Ментель уже отпаивал госпожу водой, а у входа мялся молодой паренек в темно-синей куртке и потрепанных серых штанах, сжимая в руках потерявшую всякий цвет кепку.
– Юркин! – дама тут же оттолкнула Ментеля. Случайно пролив несколько капель воды ему на ливрею. – Юркин, беги за доктором Штерном! Знаешь, где он живет? Ну, помнишь, намедни у герцога подагра обострилась – мы тебя посылали? Ну, давай, с Богом. Скажи, с Верочкой плохо! Давай, быстренько!
Парень с кепкой молча кивнул и вышел из залы.
– Все, Ментель, хватит. Ну что ты меня поливаешь, я тебе не бегония! – раздраженно произнесла дама. – Иди лучше, доктора встреть, а то этот Юркин ну просто невозможно неряшлив! И, как обычно, чего-нибудь да напутает… Больше в комнаты его не впускать! – и дама вновь опустилась в кресла с мученическим выражением лица.
А она была хороша, очень хороша: темно-русые с медным отливом волосы, небрежно уложенные в незамысловатую прическу, оттеняли природную бледность и прозрачность ее совсем еще молодой кожи; черты лица – абсолютно правильные – казалось, воплощали тот самый недостижимый идеал женской красоты. Глаза, губы, нос, брови, улыбка – взятые в отдельности, производили весьма слабое впечатление и могли принадлежать любой посредственной особе. Но в ансамбле, на таком еще казалось бы совсем юном личике они поражали. Ираида просто залюбовалась этой неизвестной дамой, забыв о том, где она находится.
Но лишь только Ментель покинул залу, плотно закрыв за собой дверь, дама, презрев головную боль и величавость, присущую ее высокому положению, вскочила и быстро подошла к Ираиде.
– Как, ты говоришь, тебя зовут?
– Ираида. Ираида Капитоновна Жульник.
– Отец у тебя Капитон, значит?
– Да, – девушка даже и не думала пытаться выказать хоть какую-то любезность по отношению к знатной даме, которая хоть и выглядела весьма молодо, но по возрасту вполне годилась ей в матери.
– Вот что, девочка моя. Сейчас придет доктор Штерн, и ты расскажешь ему, что за страшный сон тебе приснился, договорились? А сейчас тебе надо прийти в себя. Пойдем, я провожу тебя. Ты должна прилечь.
Ираида оттолкнула даму в лиловом:
– Я не знаю, кто Вы и зачем Вы меня похитили у отца – денег на выкуп у него все равно нет. Да и, судя по Вашим хоромам, они Вам совсем и не требуются. Но разыгрывать из себя Верочку, деточку Вашу, я не собираюсь. Меня, может, уже с завода уволили, а я тут с Вами рассиживаюсь! Как мне на Легран пройти, лучше объясните…
– Легран? А что это? Вера, тебе надо лечь, у тебя температура.
– Легран – это квартал для бедняков, нищенский – как его еще называют. Я ведь все еще в Мерлизе?
Дама охнула, на этот раз совершенно неподдельно.
– Мерлиз? Ты сказала Мерлиз?! – дама задумчиво подняла глаза на одну из картин и покусала верхнюю губу. – Нет, девочка моя, ты в Нантере – была, есть и, я надеюсь, будешь.
– Нантер? А от Мерлиза это далеко? – Ираида вдруг почувствовала, что она замерзла, и вжалась комочком в стену. Все вокруг снова показалось таким чужим – город, улицы, хоть их она еще не видела… Отец и Тим оказались словно в другой части света. А она даже не знала, где находится этот чертов Нантер и как из него попасть в Мерлиз.
– Это очень далеко от Мерлиза. Даже скажу тебе, что это совсем в другой части страны: Мерлиз – это солнечный и нищий юг, а мы на благополучном севере, Верочка. Ну да довольно. Сейчас придет доктор и даст тебе успокоительное. Ты у меня с детства слишком впечатлительная и долго не можешь придти в себя после любого яркого и красочного сна. Ну же, радость моя, пойдем, я уложу тебя, ты совсем у меня побледнела.
Ираиде и вправду стало нехорошо: ноги подкашивались, голова кружилась. Хотелось плакать, хотелось увидеть отца, уткнуться носом в его бороду и говорить, говорить… Что жизнь так несправедлива и лучшее всегда достается другим, а она вынуждена прозябать в Легране, работать на красильной фабрике, носить эту жуткую одежду и принимать ухаживания Тима. Тим! Притом, что совсем недавно на главной площади в Мерлизе она увидела того, о ком мечтала всю жизнь! Он прогуливался с тросточкой и прекрасной дамой в голубом домино. Он осматривал достопримечательности. Ираида только и успела посмотреть ему в глаза и все! Он прошел мимо. Зачем ему дочь рабочего и вора? Ах, папочка, как же несправедлива жизнь!
По щеке девушки стекала слеза. Дама взяла ее под руки и отвела в спальню. Уже оказавшись под одеялом, Ираида пробормотала:
– А Вы кто?
– Я? А я, Верочка, твоя мама.
2
Проснулась Ираида уже только под вечер, когда первые фонари робкими масляными огнями пронзили вязкую северную темноту Нантера. Все, что прежде показалось ей красивым и ярким сном, вновь ворвалось в ее жизнь: будуар с восточным убранством не растаял, как утренний туман – напротив, в вечернем свете фонарей он выглядел куда более реальным, нежели ей думалось утром. Она вяло поднялась с постели и зашлепала босиком по направлению к двери. Навстречу ей тут же выскочила запыхавшаяся Бруна и снова затараторила:
– Барышня, Вам ведь на бал сегодня, не забыли? Вчера Вы сказали, что сами выберете себе наряд, поэтому герцогиня не вызывала сегодня Кристин…
Ираида сжала пальцами виски и плюхнулась на одно из зеленых бархатных кресел в просторной зале, соседствующей с ее спальней. Кристин, герцогиня, бал… Может, она сошла с ума? Почему она ничего не помнит из своей нынешней роскошной жизни? Она повернулась к Бруне и внимательно посмотрела ей в глаза:
– Бруна, скажи мне честно: я чем-нибудь болела в последнее время?
– Барышня, да что же Вы! – ахнула горничная и всплеснула руками.
– Бруна! Не вздумай мне лгать! Почему я не помню ничего о своей прежней жизни? Почему я помню только отца, которого, как оказывается, у меня даже нет? Скажи мне, откуда я знаю про Легран и Мерлиз, если никогда не выезжала за пределы Нантера? Ведь ты – простая рабочая девушка, уж ты-то должна знать про Мерлиз не хуже меня!
– Да-да, – закивала Бруна, – у меня там брат с семьей сейчас живет. Из моих рассказов Вы про него и знаете, вероятно.
– Он тоже из Леграна?
Бруна снова отчаянно закивала.
– Знаешь Тима Подзак, поляка? Слыхала о таком? Брат тебе не рассказывал о нем?
– Ну конечно, брат ведь с ним на одном заводе работает!
Ираида уронила лицо на руки и слабо пробормотала:
– Когда придет доктор Штерн? Герцогиня вызывала его.