Ниалла неприятно поразило, что эта женщина оказалась способной ради каких-то своих дел или свидания оставить ребенка одного. Ведь она сама сказала ему, что работает в социальной службе. И вдруг оказывается настолько беспечной и эгоистичной, что уходит из дому, бросив ребенка и даже не заперев за собой дверь… Если только она сделала это по своей воле.
Выросший среди копов, людей, призванных защищать тех, кто не способен защитить себя, Ниалл не мог оставить ребенка без помощи. И хотя об уходе за младенцами у него было самое приблизительное представление, он спрятал пистолет в кобуру, достал телефон и снял со стойки переноску с малышом. Вернувшись к себе, набрал номер самого опытного и знающего родителя на свете.
После третьего звонка на вызов ответили.
– Ниалл?
– Папа. – Он поставил переноску с ребенком на стойку в кухне и достал из ящика тумбочки два чистых посудных полотенца. Бросив взгляд на часы, он поморщился. – Я тебя разбудил?
– А ты как думаешь? Сейчас три утра. Конечно, разбудил. – Томас Ватсон откашлялся спросонья. – Ты что, еще в больнице? Как дедушка? Есть какие-то изменения?
– Пока нет. Доктора дают ему слабые снотворные средства. С ним остается Кейр, а утром его сменит кто-нибудь из нас.
– Слава богу, что один из моих сыновей – врач и смог оказать ему срочную помощь. Нужно радоваться, что он остался жив и что больше никто серьезно не ранен. – В голосе Томаса зазвучало удивление. – Что я слышу? У тебя там что, ребенок плачет?
Ниалл ходил по квартире, последовательно доставая полотенце, махровую мочалку, аптечку первой помощи и чистую футболку.
– Да, ребенок. Кейр сообщит мне, если у деда что-то изменится. Я сказал дедушке, что мы все время будем с ним рядом, поодиночке или все вместе. Только не уверен, что он меня слышал.
– Слышал, не сомневайся! – До Ниалла донеслись шарканье ног и какая-то возня. Значит, бывший коп, ставший консультантом по расследованию преступлений, встал с постели и готов был дальше разговаривать с сыном. – Вернемся к другому. Откуда у тебя ребенок?
Ниалл вернулся в кухню и открыл горячую воду.
– Пап, могу я попросить тебя об услуге?
– Ну разумеется, сынок.
– Понимаешь, мне нужны памперсы для новорожденных, бутылочки и молочная смесь. Чистая одежка и что-нибудь вроде конверта или одеяльца… ну, во что там заворачивают ребенка от холода. И еще автомобильную люльку, если ты сможешь ее достать в этот час. Понятно, что все расходы я тебе возмещу. – Ниалл включил в телефоне громкую связь, расстелил на стойке толстое полотенце, осмотрел застежку на ремнях переноски, расстегнул их и взял мальчика на руки.
– Ниалл, я спросил о ребенке! – требовательно повторил Томас. – Ты ничего не хочешь мне рассказать?
– Это малыш соседки, – объяснил Ниалл. – Я бы и сам достал все нужное, но одного его не оставишь. Да, и привези еще крем или что там в аптеке есть от опрелости. Его нужно помыть. До твоего прихода я могу завернуть его в чистое полотенце для посуды…
– Ты ухаживаешь за чужим младенцем? Вот уж не думал, что доживу до…
– Ладно, пап, поскорее привези мне все это, хорошо?
Прошел целый час, прежде чем появился Томас Ватсон, нагруженный пакетами. Он ворчал, что бутылочки стали совсем другие, чем во времена младенчества Оливии, и что теперь такой огромный выбор всякого детского питания, что не разберешься. Тем не менее мужчины сменили малышу памперс, накормили и уложили в ночной конверт, в котором ему стало намного удобнее, чем в длинной футболке Ниалла. Ниалл расстроился, что малыш начал засыпать, даже не опустошив первую бутылочку. Но после того, как Томас подержал ребенка вертикально, тот срыгнул и выпил еще немного смеси.
Мальчик уснул на коленях Томаса Ватсона, который дремал в откидном кресле, а Ниалл просматривал в энциклопедии главу об уходе за новорожденными, когда вдруг до него донесся короткий звонок лифта, остановившегося на его этаже.
Отложив книгу, Ниалл подошел к двери.
Он услышал невнятное бормотание Люси Маккейн, а затем ее громкое восклицание:
– Боже мой! Да у меня дверь взломана! Ниалл шагнул в коридор и приблизился сзади к женщине с черными волосами, ошеломленно застывшей перед своей квартирой. Она обернулась, и он сказал:
– Мисс Маккейн? Нам нужно поговорить.
Глава 2
«Этот человек вовсе не за мной следил», – в сотый раз твердила себе Люси, останавливая машину в подземном гараже своего дома.
Она вышла из лифта в темный коридор, стараясь убедить себя, что пьяный кретин, приставший к ней на Кэрмоди-стрит и уверявший, что может сказать ей что-то очень важное, не был водителем серебристого спортивного автомобиля, который она заметила в зеркале заднего вида недалеко от ее дома меньше пяти минут назад.
«Он ехал не за мной».
Она не испугалась бы до такой степени, если бы не увидела похожую машину, катившую позади нее на Семьдесят первой улице. И если бы автоответчик на работе не записал голос ее бывшего бойфренда Роджера: «Догадайся, что я тебе скажу, милашка. Меня выпустили! И я иду повидать тебя!»
Если бы не поздний час, если бы она не оказалась в отдаленном районе Канзас-Сити, если бы после неожиданного вчерашнего звонка Дианы, ее бывшей подопечной, ставшей приемной дочерью, с которой они давно уже не виделись, Люси не пришла к убеждению, что с ней случилось нечто ужасное, если бы Диана хотя бы один раз ответила на ее бесчисленные звонки – может быть, тогда она не чувствовала бы себя такой одинокой и испуганной.
К счастью, когда Люси свернула в открытые ворота подземного гаража, та серебристая машина проехала мимо.
«Он не следил за мной, нет, не следил».
Она посмотрела на нечеткий снимок в своем сотовом телефоне, который сделала через заднее стекло во второй раз, когда серебристый автомобиль с открытым верхом выехал из переулка и влился в поток движения позади нее на Семьдесят первой улице. Сердце ее громко колотилось, когда она стянула зубами перчатку с левой руки и попыталась увеличить картинку, чтобы разглядеть лицо пассажира или хотя бы номер его машины. Но ничего не получилось. Она ничем не могла доказать, что этот мерзкий тип, Роджер или кто-то другой, следовал за ней после того, как она вышла из кирпичного здания на Кэрмоди-стрит – это был последний известный ей адрес Дианы. Но она напрасно туда приехала. Управляющий домом не стал с ней разговаривать.
Судя по всему, жизнь Дианы была не очень-то благополучной. Она уехала от Люси и стала жить самостоятельно, когда закончился официальный срок ее пребывания у приемной матери. Люси провела пальцем по экрану телефона и вывела фотографию черноволосой красавицы, которая, как она думала, всегда будет ее дочерью или хотя бы близким человеком. «Ох, девочка моя, что же с тобой случилось?»
Она оглянулась на дверь лифта и вспомнила, что для доступа в вестибюль дома нужно достать карточку-ключ.
– Ладно, хорошо уже, что этот придурок не потащился за мной, – успокоила она себя. – Но я все равно разыщу тебя, Диана.
Дойдя до своей двери, Люси остановилась как вкопанная.
– Боже мой! Да у меня дверь взломана! Ну, это уже слишком!
Деревянный косяк был расщеплен, дверь открылась, стоило только толкнуть ее рукой. Люси попятилась и высветила клавиатуру на своем телефоне, собираясь вызвать полицию.
– Мисс Маккейн? Нам нужно поговорить.
Люси вздрогнула от страха и инстинктивно ударила локтем стоящего за спиной незнакомца.
Ее локоть уперся в твердый мускулистый живот, сильные длинные пальцы крепко схватили ее за руку, и она оказалась прижатой спиной к стене высоким, худощавым мужчиной. Телефон выскользнул из ее взмокшей от страха ладони и упал на ковер. Казалось, ее сердце ударяется прямо о твердую стену мускулистой груди, прижавшей ее к стене коридора, а зажатая в зубах перчатка буквально подпрыгивает от ее учащенного дыхания. Что за черт?! Почему этот человек так мрачно и строго смотрит на нее сквозь очки в оправе, как у Кларка Кента…