Взрослая чайка крикнула своё победное «Йах-иах-иахахах» и подбежала по песку к лежавшему телу. Сомнений не было: это была большая добыча, предстоял пир. Она прыжком очутилась на ногах мужчины и медленно пошла по ним, чувствуя под своими лапами мясистую плоть под крепкой тканью одежды. Чайка продвинулась на несколько шажков к голове, быстро нашла рану и алчно стала отрывать кусочки свежей плоти…
Утро ознаменовалось напором высоких валов, растущих из залива и падающих на берег. Большие водные выжимки океана с некоторой грациозностью разбивались о скалы и падали на песок. Одна из них выкинула на берег четверых серфингистов, подплывших к пляжу. Они соскочили со своих досок, немного уставшие от утреннего катания, но довольные и, смеясь, уселись на песке в гидрокостюмах, смыв предварительно с рук и ног остатки воска. В это время года по утрам океанская вода у Биаррица была довольно прохладной. Пересказывая свои ощущения от скачек на волнах и отпуская шутки в адрес друг друга, парни с досками несколько минут спустя решали: отправиться сразу в гостиницу или ещё покататься.
А так как принять устраивающее всех решение было нелегко, то двадцатилетние молодые юноши проспорили почти четверть часа, и решили всё же продолжить занятия сёрфингом ближе к обеду – когда немного потеплеет и можно будет сменить гидрокостюмы на лайкру. Четвёрка парней прихватила свои серфборды; они собрались было уже направиться через прибрежный песок к лестнице, поднимавшейся к тротуару улицы, как вдруг один из них вскрикнул, указывая свободной от доски рукой на человеческое тело:
– Там кто-то лежит!
Они подошли поближе, и тот же парень добавил:
– Он мёртв.
Обнаруженная ими, уже увеличенная клевками птиц или ещё каких-то животных, рана на шее, разорванная рубашка и цвет кожи мужчины ни у кого из них сомнений в этом не вызывал.
Через четверть часа пара десятков полицейских, большая часть из которых была в униформе, перекрыли все подходы к обнаруженному телу, и комиссар полиции Мавис Идо, стоя у ног мертвеца, освещённого лучами утреннего солнца, появившегося, как и положено с востока, звонил дежурному в комиссариате:
– Найди мне ещё человек десять! И пришли судмедэксперта… Значит разбуди его, и поживее… Немедленно!
Его привёз очень молодой полицейский, чуть больше двадцати лет. Парня, сразу после того как обнаружили труп, послали за Идо, и он не знал подробностей происшедшего. И труп пока не видел. Поэтому, когда утром в дверь позвонил полицейский в форме, сказав, что дежурный офицер просит его приехать немедленно, комиссар понял: этот вызов предвещает сложное расследование и неприятности.
Мавис Идо готовил себя к примерно такой ужасной картине, какую увидел, но, несмотря на это, не мог не содрогнуться. Красивой такую смерть никак не назовёшь. Молоденький полицейский стоял рядом с ним и не мог отвести глаз от трупа. Внезапно его щёки стали раздуваться, он замычал, развернулся и бросился к берегу. Общий шум вокруг погасил звуки вырвавшегося из него фонтана, но все и так видели, как он выпотрошил содержимое своего желудка и обессиленный сел прямо на песок поблизости.
– Не хватало нам ещё одного трупа от нервного стресса, – проворчал комиссар. – Что он там делает? Эй, сынок, ты не мог отползти подальше, чтобы не загадить нам следы на песке?
В это время специалисты кропотливо изучали место убийства. Всех их отличало удивительно схожее выражение беспокойства на лице; они явно были в тоскливом расположении духа, хотя и работали тщательно. Именно первые часы такой работы и есть самая кропотливая стадия начального расследования.
Здесь собрались все местные профессионалы полиции. Каждый из них был занят своим делом: фотосессия тела и всевозможных следов рядом с ним, обработка порошками предметов, которые потенциально могли нести на себе отпечатки чьих-нибудь пальцев, переговоры с зеваками, рвущимися подойти поближе к месту криминального события, розыск всего подозрительного в радиусе пятидесяти метров и сбор всех тех предметов, вплоть до мусора, которые позже будут изучаться в кабинетах; наконец выяснение вопроса, имеют ли найденные предметы отношение к убийству и как сюда попали. Тем, кто руководил этой следопытской церемонией и принимал в ней участие, важно было не мешать своим коллегам, не делать лишних перемещений, чтобы не нарушить порядок в составлении картины места преступления, не упустить ничего, приняв улику за ничего не значащую мелочь, вовремя обменяться информацией и мнением по всему увиденному и найденному. Но какой начальник откажется от попытки подстегнуть даже таких дисциплинированных ищеек?
Через пару часов комиссар разговаривал с судмедэкспертом и одним из своих подчинённых.
– Тайсон, пересыпьте здесь весь песок, поднимите каждый камешек, хоть в воду заплывайте, но найдите мне что-нибудь! – комиссар Идо был явно на взводе, сопровождая каждое своё слово нервной жестикуляцией. – Тело осмотрели тщательно?
– Да, Мавис, – подтвердил судмедэксперт, который казался совершенно отрешенным от всего происходящего, от суеты вокруг. Посмотрев на него, комиссар подумал, что не требуется бесконечно много времени провести человеку на такой работе, чтобы привыкнуть к смерти и насилию. – Но нам хотелось, чтобы и ты им полюбовался. Выразительный кошмар.
– Сколько он здесь?
– Тело пролежало часов шесть-семь. Его не очень-то приглядный вид обусловлен поведением птиц и каких-то животных. Скорее всего, смерть наступила от того, что в шею воткнулся твердый предмет.
– Что значит воткнулся? Сам по себе, что ли? Говори по-человечески, а не как политик на выборах. Когда слушаешь и не поймешь – что тебе впаривают.
– Дай мне время до вечера. Думаю, что это убийство. На теле кроме этой раны есть ещё царапины и другие следы, но так как предмет, который мог быть использован в качестве орудия убийства, пока не найден, я и осторожничаю. Пятна крови, которые обнаружили возле и на самом парапете, скорее всего принадлежат ему, но лучше я всё проверю. Не думаю, что в нём пробудился безумец, избравший себе настолько негигиеничный способ самоубийства, к тому же сложный по исполнению. Я могу забрать труп?
– Что ты хочешь от меня услышать? Да, увозите; вряд ли он собирался здесь и дальше загорать, – кивнул комиссар.
Два санитара и помогавшие им полицейские, дождавшись команды, переложили тело в пластиковый мешок и стали грузить его на носилки, чтобы перенести труп к санитарной машине, стоявшей чуть поодаль у поднятого на автомобильный буксир катера в тупике аллеи Пор де Пешёр.
– Что за ночь? То стрельба у Музея Моря, а теперь ещё и труп! Будто кто-то специально устроил мне бессонную ночь, – пожаловался Идо. – Кстати, нашли какие-нибудь следы у музея? Может гильзы?
– Ничего, шеф, – повёл плечами полицейский. – И потом, сегодня рассвело недавно из-за погоды, так что ещё не всё и осмотрели. Думаете, это связанные между собой происшествия?
– Будем считать, что я этой фразы от тебя не слышал! Я не гадалка, Тайсон. Найдите мне хоть какой-нибудь след, ну хоть что-нибудь, тогда и поговорим, – пробормотал комиссар сквозь зубы. – Кой чёрт этого журналиста занесло сюда ночью? И как мне теперь искать убийцу, если я ничего не знаю наверняка: выспрашивать в качестве свидетеля каждую чайку, что она видела ночью, пролетая над этой гигантской песочницей? Тьфу, вот дьявольские создания!
Последняя фраза относилась к чайке, решившей, что кожаный пиджак комиссара требует немедленного удобрения её помётом.
Убийство нарушило провинциальную жизнь светского курорта и размеренный ритм службы его полицейских, к которому они привыкли. Это в крупных городах, которые были где-то далеко, все привычны к постоянной тревоге, криминальным разборкам и страху перед террористическими актами, а здесь полицейские живут в ритме благопристойного вальса, которому и подчинены все их рабочие рефлексы. Сегодня совершенно внезапно на местных блюстителей порядка навалились срочная работа и круглосуточные дежурства.