– Их силой погнали! – кричит мальчишка.
Не отпускает бабка Фалалейкино ухо. Словно бы ухо во всем виновато.
– Буржуи погнали. Буржуи английские, буржуи французские, – тараторит мальчишка.
Собрались около бабки и Фалалейки люди.
– Сила недобрая, сила нечистая, – снова выводит бабка.
Не спорили люди с бабкой. Конечно, недобрая, нечистая сила погнала сюда солдат. Капиталисты английские, капиталисты французские – вот эта сила.
«Ехал Грека…»
Вместе с французами и англичанами пришли на Черное море и греческие войска. Действовали они в низовьях Днепра и Южного Буга, у городов Херсона и Николаева. Десант, высаженный с греческих кораблей, вступил и в город Хорлы.
Недалеко от этих мест действовал партизанский отряд под руководством Прокофия Ивановича Тарана. Был в отряде матрос Алексей Гончаров.
Привязалась к матросу про грека скороговорка. Напевает Алексей Гончаров:
Не все в отряде скороговорку знали.
– Так, так. А что там дальше?
Продолжил Гончаров:
– А дальше?
– А дальше?
Смеются бойцы. Понравилась им скороговорка.
– Сам выдумал?
– Нет, – отвечает Гончаров. – Кто-то другой нашелся.
Собрал командир партизанского отряда Прокофий Таран своих помощников. Решили они в районе Хорл совершить налёт на греческих захватчиков. Закончил Таран совещание. Вышел на улицу. Слышит:
Рассмеялся Прокофий Таран:
– Здорово кто-то выдумал!
Совершили партизаны налёт на греческий десант. Захватили в плен греческих солдат, важного греческого офицера, захватили три быстроходных катера.
Смотрит Прокофий Таран на важного греческого офицера, на три быстроходных катера, смеется:
– Не суй, ваше благородие, руку в чужую реку!
Отпустили партизаны пленных греческих солдат. Однако боевые катера не вернули. Создали свою партизанскую флотилию. Матроса Алексея Гончарова назначили ее командующим. Поднялся Гончаров на капитанский мостик. Посмотрел с высоты на катер:
– Хороша, хороша штуковина! Была – ваша, стала – наша. От буржуинов неплох гостинец.
Сказал – и тут же снова свое, задорное:
Забей-ворота и Мухоперец
Весной 1918 года боевая обстановка на юге сложилась так, что целой армии – называлась она Пятой Украинской – пришлось совершить героический переход с Украины через донские степи к Волге, к городу Царицыну (теперь этот город называется Волгоград).
На Дону в это время бушевал белогвардейский мятеж. Поднял его генерал Краснов.
Передвигалась наша армия по железной дороге. Двигалась армия, а вместе с ней две еще такие же армии – это женщины, старики и дети, которые уходили вместе с красными, не хотели оставаться под властью белых. Восемьдесят железнодорожных составов двигалось с запада на восток.
Тяжелым был путь Пятой Украинской армии. Шли семьдесят дней. Шли с боями, с потерями. Белые взрывали железнодорожное полотно, мосты, водокачки. Пройдет армия несколько верст – остановка. Бои с врагами. Пройдет несколько верст – опять остановка. Опять бои.
Командовал Пятой Украинской армией бывший луганский слесарь большевик Климент Ефремович Ворошилов.
Один из жарких боев с белыми провели бойцы Пятой Украинской армии под станицей Милютинская.
Был среди красных молодой командир Иван Ульянович Забей-Ворота. Это фамилия у него такая необычная. Рвется на белых Забей-Ворота.
Узнали красные разведчики, что под Милютинской собралась большая группировка белоказаков. По приказу Ворошилова двинулись сюда несколько красных отрядов.
Собрались командиры отрядов, стали разрабатывать план наступления. Договорились к Милютинской подходить осторожно, скрытно. Один из отрядов подойдет к Милютинской с востока – глубоким оврагом, балкой, другой с запада – берегом протекавшей здесь речки Березовой. Третий зайдет и ударит с севера.
Цель у красных командиров – уничтожить находившихся в этих местах белоказаков. Для этого надо было противника полностью окружить.
Решают командиры, кто же устремится в атаку с юга, закроет кольцо окружения.
Здесь же в числе других находился Забей-Ворота.
Посмотрели все на Забей-Ворота:
– Так вот кто ударит с юга.
Поручили ему и его отряду захлопнуть кольцо окружения.
Приняли командиры решение, смеются:
– Забей ворота, Забей-Ворота!
Отлично молодой командир с заданием справился. И верно – «забил ворота». Разгромили красные белоказаков.
Во многих боях на юге сражался Забей-Ворота. Уже потом, когда войска Ворошилова благополучно дошли до Царицына и начались тяжелые бои за Царицын, стал Забей-Ворота начальником полевого штаба Морозовско-Донецкой дивизии.
Начальником же дивизии был красный командир по фамилии Мухоперец.
Посмеивался Ворошилов:
– Подобрались же фамилии… Подобрались!
Прогремела слава Морозовско-Донецкой дивизии в борьбе за Царицын. И красные и белые хорошо о дивизии знали.
– Это та, где начальником Мухоперец?
– Это та, где начштаба Забей-Ворота?
Сторонились дивизии белые:
– Не к добру, не к добру фамилии.
Командарм Десятой
Совершили войска Ворошилова героический переход. Пришли в Царицын. Обороняла Царицын Десятая армия. Стал Ворошилов командовать этой армией.
Кровопролитные развернулись бои за Царицын. Важно генералу Краснову быстрее ворваться в город. Стоит Царицын на Волге, на перекрестке больших дорог. На юг, на север, на запад бегут пути. Хлеб с Северного Кавказа, нефть из Баку, хлопок из Средней Азии идут через Царицын в центральные районы России. Возьмешь Царицын – считай, за горло схватил Россию.
– За горло возьмем Советы, – твердил генерал Краснов.
Понимают и красные всю важность города.
Клянутся красные устоять в Царицыне.
Клянутся белые взять Царицын.
Нелегко приходилось Десятой армии. Нелегко командарму. Бойцы из разных областей входили в Десятую армию. Были в ее рядах луганские металлисты, харьковские рабочие, донецкие шахтеры, донские красные казаки. Отряды из Киева, из Нежина, из Полтавы. Сражался под Царицыном даже отряд, который состоял из одесских грузчиков.
Всюду, у всех побывал Ворошилов. Все знали в лицо своего командарма. Все глазами своими видели.
На одном из участков царицынской обороны, у станции Воропоново, неожиданно прорвалась белоказацкая конница. Момент был критический. Силы неравные. Летит, как лавина, конница. Казалось, не быть спасению. Многие от неожиданности дрогнули. Начали отступать.
– Стойте! Стойте! – раздался повелительный голос.
Схватил кричащий смельчак кем-то оставленный пулемет. Развернул, припал к прицелу. Открыл огонь по атакующим.
Остановились другие. Вернулись. Отбили удар врага.
– Молодец, пулеметчик. Молодец! – хвалили бойцы пулеметчика.
Подошли, смотрят, а это сам командарм Десятой.
И на другом участке, уже у самой границы города, тоже, казалось, вот-вот и прорвутся белые. Стеной поднимались враги в атаку. Казалось, минута – и дрогнет красная оборона. И вдруг:
– Товарищи, за мной, вперед! Ура!
Непонятно, откуда появился здесь командарм. Бросился в атаку. Устремились за ним другие. Решительной атакой отбили белых.
– Молодец, молодец! – хвалили после боя бойцы командарма. – Вовремя здесь оказался, вовремя поднял народ в атаку.
Умело, самоотверженно руководил Ворошилов обороной Царицына. То он на поле боя. То он над картой в штабе. То отдает приказы. То обсуждает планы. «Вот тебе и бывший слесарь!» – поражались белые генералы. «Ясный ум» – даже враги в белогвардейских газетах о нем писали.
До последнего дня Гражданской войны на разных фронтах бился Ворошилов с врагами Советской власти. Вскоре после окончания войны он стал заместителем, а затем и народным комиссаром по военным и морским делам. Ворошилов был в числе пяти первых советских военачальников, которым Советское правительство присвоило высокое воинское звание – Маршал Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны маршал Ворошилов занимал высокие командные посты в Красной Армии, являлся членом Ставки Верховного Главнокомандования.