Энтони оделся и вышел на улицу, как ему следовало поступить уже давно. Он отправился к Ричарду Кэрэмелу, где выслушал последний вариант заключительной главы «Демона-любовника». Он не позвонил Глории до шести вечера. Он так и не нашел ее до восьми вечера, и – о, кульминация всех разочарований! – она разрешила ему встретиться с ней лишь во вторник после полудня. Отломанный кусок бакелита со стуком упал на пол, когда он грохнул на рычаг телефонную трубку.
Черная магия
Вторник выдался морозный. Энтони пришел к Глории в два часа промозглого дня, и когда они пожимали друг другу руки, растерянно подумал, целовал ли он ее вообще. Это казалось почти невероятным; он всерьез сомневался, что она помнила об этом.
– В воскресенье я четыре раза звонил вам, – сказал он.
– Вот как?
В ее голосе звучало удивление, выражение лица выглядело заинтересованным. Он молча проклял себя за то, что сказал об этом. Он мог бы знать, что ее гордости нет дела до таких мелких триумфов. Даже тогда он не догадывался об истине – о том, что, никогда не беспокоясь насчет мужчин, она редко пользовалась осторожными ухищрениями, отговорками и заигрываниями, которые были расхожим товаром у ее сестер по полу. Когда ей нравился мужчина, это само по себе было уловкой. Если бы она думала, что любит его, это было бы последним и смертельным ударом. Ее очарование всегда сохранялось неизменным.
– Мне не терпелось увидеть вас, – просто сказал он. – Я хочу поговорить с вами, – то есть на самом деле поговорить там, где мы можем остаться наедине. Можно?
– Что вы имеете в виду?
Он сглотнул комок в горле, охваченный внезапной паникой. У него возникло ощущение, что она знает, чего он хочет.
– Я хочу сказать, не за чайным столиком, – произнес он.
– Ну хорошо, но не сегодня. Я хочу немного проветриться. Давайте погуляем!
На улице было холодно и промозгло. Вся ненависть, заключенная в безумном сердце февраля, выплеснулась наружу в порывах ледяного ветра, жестоко прокладывавшего путь через Центральный парк и по Пятой авеню. Было почти невозможно разговаривать, и дискомфорт настолько отвлекал внимание Энтони, что когда он повернул на Шестьдесят Первую улицу, то обнаружил, что ее больше нет рядом. Он огляделся по сторонам. Она находилась в сорока футах позади и стояла неподвижно. Ее лицо было наполовину скрыто за меховым воротником, искаженное то ли гневом, то ли смехом, – Энтони не мог разобрать, что это было. Он пошел обратно.
– Не прекращайте прогулку из-за меня! – крикнула она.
– Я ужасно извиняюсь, – смущенно отозвался он. – Я иду слишком быстро?
– Мне холодно, – заявила она. – Я хочу домой. И да, вы идете слишком быстро.
– Прошу прощения.
Бог о бок они двинулись к отелю «Плаза». Ему хотелось видеть ее лицо.
– Мужчины обычно не так поглощены собой, когда находятся в моем обществе.
– Мне правда жаль.
– Это очень интересно.
– Действительно, сейчас слишком холодно для прогулок, – быстро сказал он, чтобы скрыть досаду на себя.
Глория не ответила, и Энтони задался вопросом, не попрощается ли она с ним у входа в отель. Она молча дошла до лифта и удостоила его лишь одной фразой, когда двери открылись.
– Вам лучше подняться наверх.
Он на секунду замешкался.
– Возможно, мне будет лучше зайти в другой раз.
– Как скажете, – тихо сказала она в сторону. Нынешняя главная забота для нее заключалась в поправлении выбившихся прядок волос перед зеркалом в лифте. Ее щеки разрумянились, глаза сверкали: она никогда не казалась такой прелестной и изысканно-желанной.
Исполненный презрения к себе, он обнаружил, что идет по коридору десятого этажа, почтительно держась в полутора футах от нее, а потом стоит в гостиной, пока она исчезла, чтобы избавиться от мехов. Что-то пошло не так, и он потерял частицу достоинства в собственных глазах; он потерпел абсолютное поражение в непреднамеренной, но важной схватке. Он хотел прийти, и он пришел. Однако то, что случилось впоследствии, нужно свести к унижению, которое он испытал в лифте. Девушка нестерпимо беспокоила его – так сильно, что, когда она вышла, он невольно перешел в критическую атаку.
– Кто такой этот Блокман, Глория?
– Деловой знакомый моего отца.
– Странный тип!
– Вы ему тоже не нравитесь, – с внезапной улыбкой сказала она.
Энтони рассмеялся.
– Я польщен этим предупреждением. Очевидно, он считает меня… – Он замялся и вдруг спросил: – Он влюблен в вас?
– Не знаю.
– Не может быть, что не знаете, – настаивал он. – Разумеется, влюблен. Помню, как он посмотрел на меня, когда мы вернулись к столу. Наверное, он бы напустил на меня толпу из массовки, если бы не ваша выдумка с телефонным звонком.
– Он не обиделся. Потом я рассказала ему, что случилось на самом деле.
– Вы ему рассказали!
– Он попросил меня.
– Мне это не слишком нравится, – пожаловался Энтони.
Она снова рассмеялась.
– Ах, вот как?
– Какое ему до этого дело?
– Никакого. Поэтому я и рассказала ему.
Энтони в смятении жестко прикусил губу.
– С какой стати я должна лгать? – откровенно спросила она. – Я не стыжусь ничего, что я делаю. Ему было интересно знать, целовалась ли я с вами, а у меня тогда было хорошее настроение, поэтому я удовлетворила его любопытство простым и недвусмысленным «да». Но, будучи по-своему здравомыслящим человеком, он оставил эту тему.
– Только сказал, что ненавидит меня.
– О, это вас беспокоит? Ну, если вам угодно исследовать этот колоссальный вопрос до самых глубин, то он не говорил, что ненавидит вас. Мне это и так ясно.
– Меня это не…
– Ах, довольно! – пылко воскликнула она. – Мне это совершенно не интересно.
С огромным усилием Энтони согласился сменить тему, и они перешли к старинной игре в вопросы и ответы относительно своего прошлого, постепенно воодушевляясь по мере того, как обнаруживали стародавние, проверенные временем черты сходства во вкусах и идеях. Они говорили о вещах, более показательных, чем их намерения, но каждый делал вид, что принимает слова собеседника за чистую монету.
Сноски
1
Автором пословицы «Трофеи принадлежат победителю» (To the victor belong the spoils) является сенатор-республиканец от Нью-Йорка Уильям Мэрси, который иронически употребил эту фразу по отношению к демократам в 1832 году (прим. перев.).
2
Энтони Комсток (1844–1915) – ревностный борец за нравственность, в юности едва не покончивший с собой из-за постоянного рукоблудия. Основал «Общество борьбы с пороком» под лозунгом «Нравственность выше искусства». Хвастался, что сжег 60 тонн запрещенных книг. В его честь был назван «Закон Комстока», действовавший в США до 1960 года (прим. перев.).
3
«Маленький лорд Фаунтлерой» – детский роман Фрэнсис Ходжсон Бернетт, опубликованный в 1886 году (прим. перев.).
4
Лист согласования – филателистический термин для обозначения плотных листов бумаги, картона, пластика альбомного размера, к которым прикреплены выставляемые на продажу филателистические материалы. Предназначен для демонстрации товара и согласования с выбором покупателя (прим. перев.).
5
Имеется в виду «Клуб быстрого пудинга», основанный Хорасом Бинни в 1795 году для студентов и выпускников Гарварда. Каждую неделю два члена клуба, выбранные в произвольном порядке, должны готовить импровизированный пудинг для остальных. Это старейший студенческий клуб в США; его членами были четыре президента, включая Рузвельта и Кеннеди (прим. перев.).
6
«Осторожно, окрашено!» («Mind-the-paint, Girl!») – пьеса Артура Пинеро (1912) о восходящей театральной звезде (прим. перев.).
7
Название происходит от евангельского текста: «Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как каждая из них» (Лк. 12, 27) – прим. перев.
8
«Bounds» в буквальном переводе – «границы, ограничения» (прим. перев.).