И на этом все. Его нельзя поколебать. Так что, выслушав наставления в том, что они должны оставаться в тени и переулках, где их никто не увидит, Энн позволила ему проводить ее до входа для слуг в Плейнсуорт-Хаус. Он поцеловал ей руку, и она попыталась сделать вид, будто этот жест ей не понравился.
Возможно, ей удалось одурачить его, но не себя.
– Я навещу вас завтра, – пообещал он, все еще сжимая ее пальцы.
«Что?! Нет!»
Энн отдернула руку.
– Вы не можете.
– Разве?
– Не можете! Я гувернантка! Мужчины не имеют права меня навещать, иначе я потеряю должность!
Он улыбнулся, словно мгновенно нашел легкий выход.
– В таком случае я нанесу визит кузинам.
Неужели он совершенно ничего не знает о правилах хорошего тона? Или просто настолько эгоистичен?
– Меня не будет дома, – решительно ответила она.
– Я приеду снова.
– И меня снова не окажется дома.
– Какая банальность! Но кто будет наставлять моих кузин?
– Не я, если вы намекаете на это. Ваша тетя наверняка избавится от меня.
– Даже так? – хмыкнул он. – Звучит более чем мрачно.
– Так и есть.
Господи, она должна заставить его понять! Не важно, кто он и какие вызывает в ней чувства. Волнение вечера… поцелуй… все это так мимолетно.
Главное – иметь крышу над головой. И еду: хлеб с сыром, масло, сахар и все те чудесные вещи, которые она в детстве ела каждый день. И ест сейчас, у Плейнсуортов Энн обрела стабильность, должность и самоуважение.
Она не принимала все это как должное.
Энн посмотрела на лорда Уинстеда. Он пристально наблюдал за ней, словно заглядывая в душу.
Но он не знал ее. Никто не знал. И поэтому, накинув ледяную корректность, как мантию, Энн отняла руку и присела.
– Благодарю за то, что проводили, милорд. Я ценю ваше беспокойство о моей безопасности.
С этими словами она повернулась к нему спиной и вошла в заднюю калитку.
Очутившись внутри, она не сразу смогла все трезво обдумать. Плейнсуорты возвратились только через несколько минут после ее прихода, так что следовало объяснить свой побег с концерта. Взяв перо в руки, она заявила, что хотела немедленно послать записку с объяснениями. Харриет без умолку трещала о волнующих событиях вечера: оказалось, что лорд Чаттерис и леди Хонория действительно помолвлены, причем их застали в крайне интересном положении. А потом вниз сбежали Элизабет и Френсис, потому что никто из них не мог заснуть.
Прошло не меньше двух часов, прежде чем Энн наконец смогла уйти к себе, переодеться в ночную рубашку и заползти в постель. И пройдет еще столько же, прежде чем она хотя бы попытается уснуть.
Сейчас она могла только уставиться в потолок, и думать, и гадать, и шептать:
– Аннелиза Софроуния Шоукросс, – сказала она себе, – во что ты впуталась?!
Глава 3
На следующий день, несмотря на все уверения вдовствующей графини Уинстед в том, что она не желает ни на секунду отпускать вновь обретенного сына, Дэниел направился в Плейнсуорт-Хаус. Он не сказал матери, куда едет. Она бы наверняка навязалась ехать с ним. Дэниел сказал ей, что у него дела с адвокатами, и не соврал. Джентльмен не может возвратиться после трехлетнего путешествия и не посетить по крайней мере одного поверенного. Но так случилось, что адвокатская контора «Стритен-энд-Понс» находилась всего в двух милях от Плейнсуорт-Хауса. Совсем рядом, и почему бы неожиданно не посетить своих молодых кузин? Такая идея может легко прийти в голову мужчине, если в его распоряжении экипаж. И вообще, он может оказаться, где угодно.
У задней калитки Плейнсуортов, например.
Что, если он думал об этом все то время, когда шел домой пешком? Или лежа в постели?
Он не спал, думая о таинственной мисс Уинтер: изгибе ее щеки, запахе ее кожи. Он был очарован, с готовностью признавал это и твердил себе, что всему причиной – счастье вновь оказаться дома. Вполне естественно, что он ошеломлен при виде столь прелестного примера английской женственности.
Итак, после двухчасового мучительного свидания с мистерами Стритеном, Понсом и Боуфорт-Грейвзом (еще, очевидно, не поместившем свое имя на дверную табличку) Дэниел велел кучеру везти его в Плейнсуорт-Хаус. Он действительно хотел увидеться с кузинами.
Вот только еще больше хотел увидеть гувернантку.
Тети не оказалось дома, зато была кузина Сара, которая приветствовала Дэниела восторженным воплем и теплыми объятиями.
– Почему никто не сказал мне, что ты вернулся? – расстроилась она и, отстранившись, стала рассматривать его физиономию. – И что с тобой стряслось?
Он открыл рот, чтобы ответить, но она отрезала:
– Только не говори, что на тебя напали грабители, потому что я все знаю насчет подбитого глаза Маркуса.
– Он выглядит хуже, чем я, – подтвердил Дэниел. – И твои родные не знали, что я вернулся. Не хотел своим появлением испортить концерт.
– Очень предусмотрительно с твоей стороны, – насмешливо ответила она.
Он с нежностью посмотрел на кузину, ровесницу своей сестры. Они росли вместе, и Сара, похоже, проводила в их доме столько же времени, сколько в своем.
– Очень, – согласился он, – смотрел из репетиционной комнаты. Представь мое удивление при виде незнакомки за фортепьяно.
Сара прижала руку к сердцу:
– Я была больна.
– Счастлив видеть, что ты так скоро восстала со смертного одра.
– Вчера я едва держалась на ногах, – настаивала она.
– В самом деле?
– Разумеется! Головокружение, знаешь ли. – Она взмахнула рукой, словно отгоняя собственные слова. – Это ужасное бремя.
– Уверен, что люди, страдающие головокружением, тоже так считают.
Сара на мгновение сжала губы, но тут же сказала:
– Довольно обо мне. Полагаю, ты слышал великолепные новости о Хонории.
Он последовал за кузиной в гостиную и сел:
– Что скоро она станет леди Чаттерис? Разумеется.
– Я счастлива за нее. В отличие от тебя, – фыркнула Сара. – И не заявляй, что тоже счастлив, потому что твои увечья говорят об обратном.
– Я безумно рад за них обоих, – заверил он. – Это… – Он обвел лицо рукой. – Было чистым недопониманием.
Сара с сомнением уставилась на кузена, но спросила только:
– Чаю?
– Был бы очень рад.
Он встал, когда она поднялась и позвонила горничной.
– Скажи, твои сестры дома?
– В комнате для занятий. Хочешь их повидать?
– Конечно! – ответил он немедленно. – Они, наверное, так выросли в мое отсутствие!
– Скоро они спустятся, – кивнула Сара, возвращаясь к дивану. – У Харриет шпионы по всему дому. Кто-то донесет ей о твоем приезде. Я уверена.
– Скажи, – начал он, приняв небрежную позу, – кто был за пианино вчера вечером? – Она с любопытством взглянула на него. – Вместо тебя, – уточнил он очевидное. – Потому что ты болела.
– Это была мисс Уинтер, – ответила Сара, с подозрением прищурившись. – Гувернантка сестриц.
– Какое счастье, что она смогла заменить тебя.
– Счастливая случайность, – пояснила Сара. – Я боялась, что концерт отменят.
– Твои кузины были бы разочарованы, – пробормотал Дэниел. – Но эта… как ее зовут? Мисс Уинтер?
– Да.
– Она знала вещь, которую вы исполняли?
Взгляд Сары был на удивление чистосердечным:
– Очевидно, так.
Он кивнул.
– Думаю, все семейство обязано горячо поблагодарить мисс Уинтер.
– Она, несомненно, заслужила благодарность матушки.
– Давно она служит у вас гувернанткой?
– Около года. Почему ты спрашиваешь?
– Просто так. Любопытно.
– Странно, – протянула она, – раньше ты никогда не интересовался моими сестрами.
– Неправда! – возразил он с оскорбленным видом. – Они мои кузины.
– У тебя множество кузин.
– И за границей я скучал обо всех. В разлуке сердце смягчается.
– О, прекрати! – воскликнула наконец Сара с таким видом, словно хотела с отвращением воздеть руки к небу. – Ты никого не одурачишь!
– Прошу прощения? – пробормотал Дэниел, хотя у него было такое чувство, что все пропало.
Сара закатила глаза:
– Думаешь, ты первый заметил, что наша гувернантка абсурдно неотразима?
Он уже хотел отпарировать вопрос ехидной репликой, но Сара, кажется, была готова вот-вот выпалить: «И не говори, что не заметил…»