Хочу ее тебе пожать с такой же силой,
Как в дни далекие, счастливые, когда
Нам были радостью и голод и нужда,
Когда я мерз зимой, имел лишь хлеб и воду,
А крова не имел - зато имел свободу!
В те времена еще я человеком был.
Мы встретились с тобой - тебя я полюбил:
Мы оба из простых! Ты помнишь, как когда-то
Все думали про нас, что мы с тобой два брата.
С утра и до ночи мы пели без конца,
А ночью, на глазах у вечного творца,
Под звездным небом мы, обнявшись, засыпали,
Делили мы с гобой и радость и печали.
О юности заря прекрасная! Потом
Пришлось нам каждому пойти своим путем.
Прошло почти пять лет. Ты все такой, как прежде:
Сафари, что богат и в нищенской одежде.
Ничем ты не владел - а думал, что богат,
И ничего не ждал. А я, мой милый брат,
Учился в детстве я в одной из тех коллегий,
Где много нам дают ненужных привилегий.
И эта милость мне лишь ко вреду была,
Поскольку не дали мне в руки ремесла.
Там сделали меня мечтателем, поэтом, -
Я часто от тебя упреки слышал в этом.
Ты надо мной шутил; я - пылок и упрям -
Кидал мечты свои стихами к небесам!
Жар честолюбия пылал во мне тревожно,
И все казалось мне и просто и возможно.
Я думал целый мир завоевать тогда, -
К чему усилия заботы и труда?
Бродить предпочитал весь день я в томной лени,
Следя мечтательно, как всходит на ступени
Роскошного дворца, где все огни горят,
Блистая прелестью, прекрасных женщин ряд...
Ну, словом, день настал, когда, бездомный, нищий,
Остался я совсем без крова и без пищи.
И поднял я кусок, валявшийся в пыли:
Взял, что мне предложить за мой позор могли.
О боже! В двадцать лет как верил я в мой гений!
Я босиком бродил в полях, и в день весенний
О человечестве я думал той порой,
И планов в голове теснился целый рой!
Предела не было надежде и желанью
Хотел от бедствий всех я излечить Испанью,
Стать благодетелем родной моей стране,
Я думал, что весь мир нуждается во мне!
И видишь результат, мой друг? Я стал лакеем!
Дон Цезарь
Дорогой голода не все пройти умеем:
Ворота низкие, и неудобен путь.
Кто выше - должен тот и ниже спину гнуть.
У счастья есть свои приливы и отливы.
Но мы надеяться должны, пока мы живы!
Рюи Блаз
(качая головой)
Хозяин мой - маркиз.
Дон Цезарь
Я с ним слегка знаком.
Ты во дворце живешь?
Рюи Блаз
И не бывал я в нем.
Сегодня - первый раз.
Дон Цезарь
Но здесь его покои?
Рюи Блаз
Он должен во дворце во время быть любое.
Но в доме небольшом он поместил меня,
Отсюда в двух шагах, а сам при свете дня
Он не бывает там, зато порой ночною
Приходит часто в дом он дверью потайною.
Ключ только у него, и он проводит ей
Замаскированных таинственных гостей.
И с ними запершись, он там часы проводит,
Не знаю, для чего и что там происходит.
Там двое черных слуг живут со мной, немых, -
И вот считаюсь я хозяином для них.
Дон Цезарь
Да. Домик он завел, чтоб в тайне безусловной
Шпионов принимать, - ведь он судья верховный.
Он держит все в руках... Он гений по уму!
Рюи Блаз
Вчера он мне велел прийти сюда к нему,
Пока не рассвело, - пройти по галерее.
И в первый раз велел мне быть в моей ливрее.
Одежду гнусную сегодня в первый раз
Надел я на себя.
Дон Цезарь
(пожимая ему руку)
Надейся, Рюи Блаз!
Рюи Блаз
Не знаешь ты всего! Нет для меня надежды.
Все то, что видишь ты, - клеймо моей одежды,
Жизнь унижения, безрадостной тоски
И что я жалкий раб, - все это пустяки.