— По всем документам здесь должен быть Ларе Клеберг, а его нет. Где он? Отвечай! Ты прожил с ним год в этой хижине, пережил зимовку, здесь домик один на всю округу, вы были вместе, где он? Вы поссорились? Он такой взбалмошный, хлопнул дверью и ушел, а ты наплевал и не стал его искать? Говори правду!
— Ты что, Хельда, мать твою, — кричит Миша, — родного мужа не узнаешь?
Он протянул к Лене руки, хотел обнять, но Тишков отпрянул от него.
— Как??? — заорал Миша. — Ты же обещала, что будешь давать мне до самой смерти???
Тут я не выдержала и заголосила:
— Ага!!! Теперь я точно знаю, что Ларе был с тобой!.. Только он мог тебе это рассказать. Что ты с ним сделал??? Говори! А то мы сейчас вызовем вертолет с полицией из Лонгиербюена, у нашего капитана есть спутниковая связь!!!
Повисла космическая пауза. За это время возникло несколько миров, и пара-тройка угасла. Убей бог, я понятия не имела, что будет дальше, а Дурненков Михаил — вот-вот сообразит, вот-вот-вот…
— …И вдруг открывается дверь, — нарушил молчание Леня, — и входит он сам, то есть тот, которым он был. Сразу все его узнали, обрадовались! Наш герой спрашивает: ты кто и откуда? А он отвечает: я с охоты вернулся, зовут меня, ну, так же, как его когда-то звали… Вот такая история. В космосе Шпицбергена его расслоило, он думал, что он — Он, а он уже не он. Полярная ночь с ним сыграла шутку. Короче, все вокруг того, пришедшего, хоровод водят, дарят подарки, наливают, тот — довольный, радостный, смеется, обнимает их, целует. А на него, настоящего, ноль внимания… Представляешь, Ларе, — говорит Хельга, — твой приятель уверял нас, что он — это ты! Ну, иди сюда, зовут они того, первого, мы тебя прощаем! Впрочем, да, похож, в профиль — что-то есть. Вечно все во всем подражают Ларсу, но Ларе Клеберг — один-единственный, второго такого не сыскать!
— Действие третье, — объявляет Миша. — В хижине двое — Ларе и его копия. Копия стоит с чемоданом: «Они ждут меня, я уезжаю». Какую-то фотографию снимает со стены: «Я возьму с собой это?»
— Зачем тебе — там? — спрашивает Леня.
— Не знаю, на память, — отвечает Миша. — Завидуешь мне?
Леня пожимает плечами.
— Может, вместе поедем? — предложил Миша. — Давай, поехали!
— Но как? — спрашивает Леня. — Кто я там буду — с тобой?
— Дальше все садятся на корабль и уплывают, — подытоживает Миша. — Герой стоит на причале и смотрит им вслед.
— …Полностью смирившись, что настоящий — тот! Ну? Что? — Леня тоже пошел на посадку. — Финал? Занавес?
Я:
— Не хватает последнего аккорда.
— Ах да, — спохватился Миша. — Вдруг айсберг сталкивается с кораблем. И тот бесследно исчезает, то ли затонул по-настоящему, то ли превратился в льдину или растаял, как мираж.
— А герой стоит и не понимает, что это было такое, — говорит Леня. — Прощание с прошлым? Новое испытание? Очередной круг чистилища? И Космическая Тишина поглотила его. Ты должен написать эту пьесу! — сказал он Мише. — Только ты сможешь это сделать, больше никто… А ты, Марин, не пиши ничего, не надо! — воскликнул Леня, шагая по равнинному побережью залива Королей прямо вдоль семьдесят девятой параллели. — Мишка молодой, он еще только начинает прорываться в другие измерения, к самой сути Бытия. А ты, мать моя, жизнь свою просвистевшая над ксерокопиями просветленных даосов, давно должна прекратить суетливые попытки напоминать человечеству о запредельном.