– А по другим причинам?
– Если говорить о бизнесе, то нет. Тут на него можно было положиться.
– А еще из‑за чего‑нибудь?
– Ну, однажды у меня с ним возникли затруднения, Пришлось врезать ему разок. Естественно, он был пьян. Ари потом позаботилась о нем, она успокоила его. Это было уже давно.
– Как вы думаете, где сейчас Матссон?
Радебергер бессильно покачал головой.
– Не знаю. Наверное, где‑то здесь.
– Он встречался здесь с кем‑нибудь еще?
– Он всегда приезжал, получал товар и расплачивался. А потом писал какой‑нибудь репортаж в журнал, чтобы иметь железное алиби. Ну, а дня через три‑четыре уезжал домой.
Мартин Бек молча смотрел на мужчину, который пытался его убить.
– Думаю, этого достаточно, – сказал он и выключил магнитофон.
У немца, очевидно, на сердце было что‑то еще.
– Послушайте, это… вчера. Вы можете меня простить?
– Нет. Не могу. До свидания.
Он кивнул конвоиру, тот встал, взял арестованного за локоть и повел к двери. Мартин Бек задумчиво глядел вслед белокурому тевтонцу, а потом сказал:
– Момент, герр Радебергер. Речь сейчас идет не обо мне лично. Вчера вы пытались убить человека, чтобы спасти собственную шкуру. Вы запланировали убийство с большим умением и не ваша вина, что у вас ничего не вышло. Это было не просто правонарушение, а еще и преступление, направленное против определенных жизненных правил и важных жизненных принципов. Вот почему это нельзя простить. Вот что я хотел вам сказать. Подумайте об этом.
Мартин Бек перемотал магнитофонную ленту, снял катушку, вложил ее в коробку и пошел к Слуке.
– Наверное, вы правы. Возможно, они в самом деле не убивали его.
– А я что вам говорил? – сказал Слука. – Думаю, дело было не так. Теперь мы разыскиваем его всеми средствами, имеющимися в нашем распоряжении.
– Мы тоже.
– Ваше задание теперь уже официальное?
– Насколько мне известно, нет.
Слука почесал в затылке.
– Странно, – пробормотал он.
– Что?
– То, что мы не можем его найти.
Через полчаса Мартин Бек уже был в гостинице. Время было ужинать. Над Дунаем опускались сумерки; на другом берегу реки Мартин Бек видел набережную, каменный барьерчик и лестницу.
– Жарко.