Энджи протянула руку, провела теплой ладонью по моему локтю.
Мать двоих детей застрелена в упор на парковке оптового магазина «BJ’s» в Оберне. Пери Пайпер, 34 года, проживавшая в Льюистоне. Подозреваемый столкнулся с ней, когда она пыталась завести свою «хонду‑аккорд» 2008 года выпуска. По словам очевидцев, они услышали звуки борьбы, затем – выстрел. Подозреваемый – Тейлор Виггинс, 22 года, проживающий в Оберне. Полиция арестовала его в миле от места преступления, где он после непродолжительной погони сдался властям. Миссис Пайпер отправили вертолетом в Медицинский центр штата Мэн, но, как заявила прессе представитель МЦМ Памела Данн, в 6:34 она скончалась. У покойной осталось двое детей, сын и дочь.
Энджи сказала:
– Ты в этом не виноват.
– Не знаю. Я вообще ничего не знаю.
– Патрик.
– Я ничего не знаю, – повторил я.
До Оберна было ехать часа три, и за это время мой адвокат, Чесвик Хартман, успел все устроить. Я прибыл в офис юридической фирмы «Дюфрейн, Баррет и Макграт», где меня отвели в кабинет Джеймса Мэйфилда, младшего партнера, который обычно защищал в суде клиентов фирмы. Джеймс Мэйфилд оказался темнокожим мужчиной с черными с проседью волосами, такими же усами и впечатляющими ростом и весом. Рукопожатие у него было медвежье, вел он себя вполне непринужденно, и при этом не казалось, что он прикидывается.
– Спасибо, что уделили мне время, мистер Мэйфилд.
– Мистер Кензи, можете звать меня Тренер.
– Тренер?
– Я тренирую здешние сборные по бейсболу, баскетболу, гольфу, по американскому и обычному футболу, так что все меня зовут Тренер.
– Вполне логично, – сказал я. – Тренер так Тренер.
– Когда мне звонит юрист такого калибра, как Чесвик Хартман, и говорит, что вместе со мной будет представлять обвиняемого, при этом бесплатно, я делаю стойку.
– Ага.
– Он сказал, что вы такой человек, который никогда не нарушит данного слова.
– Очень любезно с его стороны.
– Любезно или нет, но мне ваше слово потребуется в письменном виде.
– Понимаю, – сказал я. – Я и ручку с собой захватил.
Тренер Мэйфилд толкнул по столу стопку бумаг, и я начал их подписывать. Он поднял трубку:
– Дженис, зайдите‑ка ко мне и печать не забудьте.
На каждую подписанную мной страницу Дженис шлепала оттиск. В общей сложности набралось четырнадцать страниц. Контракт был, по сути, довольно прост – я соглашался работать на фирму «Дюфрейн, Баррет и Макграт» в качестве следователя по делу Тейлора Биггинса. И что бы он мне ни сообщил, информация эта была защищена законом о конфиденциальности отношений между клиентом и адвокатом. Ну а разглашение этой информации грозило мне обвинением, судом и тюремным сроком.
В окружной суд я поехал вместе с Тренером Мэйфилдом. Небо было мутно‑голубым, каким иногда бывает перед северо‑восточным шквальным ветром, хотя пока погода держалась довольно теплая. Город пах дымом из каминов и мокрым асфальтом.
Камеры располагались в самой глубине здания суда. С Тейлором Виггинсом мы разговаривали через решетку, сидя на деревянной скамейке, оставленной для нас надзирателями.
– Здорово, Тренер, – сказал Тейлор Биггинс. На свои двадцать два года он не тянул – тощий черный парень в слишком большой для него белой футболке, выглядевшей на нем как намотанная на карандаш простыня. Мешковатые джинсы ему постоянно приходилось подтягивать – ремень у него забрали.
– Бигс, – кивнул Тренер Мэйфилд, затем обернулся ко мне: – Я его тренировал. Бейсбольная и футбольная сборные.