Они на своем веку опрашивают сотни людей. Китаянку с Рэем что‑то связывает. И Рэй, хочет он того или нет, дойдет до конца. Грант‑старший не сомневался – дальше будет хуже. Две девушки уже погибли, и если он хоть что‑то смыслит в таких делах, они не последние. Он знал, что Рэй отнес оружие в сарай и навесил новый замок. Знал, что он спрятал ключ в скворечнике. А вчера осматривал оружие. На него это не похоже. Как будто Рэй к чему‑то готовится, чем‑то встревожен. К тому же медсестра рассказала Гранту‑старшему, как сын обошелся с теми китайцами, в какую дикую ярость он впал.
Пугает ли меня все это? – спросил себя старый сыщик. Пожалуй. Ну да, пугает. Но я должен верить в Рэя, иначе получится, что я умираю зря. Надо попытаться помочь ему. Быть победоносным. Одержать победу, викторию.
Тут он и подумал о чем‑то важном, о том, что нужно Рэю, чтобы…
Насос с дилаудидом щелкнул и впрыснул в организм очередную дозу. Такая прекрасная теплота… у меня зависимость… Постой! О чем он только что думал, о чем‑то, что нужно знать Рэю? Наркотик мешал ему вспоминать… Что‑то важное, связанное с Рэем, вернее, с той информацией, которую он… именно такие вещи детективы обычно записывают в своих… но он, видно, не сумел… Но тут он… он забыл, от препарата у него закрылись глаза, биение сердца замедлилось, дыхание стало глубже, и он начал погружаться в сон, освобожденный от боли… так о чем он думал?.. о том… о том, что его сыну что‑то нужно узнать… что?
– Йо, я кузен Ричи.
Слишком быстро.
– Привет, дружище, я двоюродный брат Ричи.
Уже лучше. Добавь бруклинского говора.
Он сидел в своем пикапе на углу Четырнадцатой авеню и Восемьдесят шестой улицы, рядом с Дайкер‑бич‑парк, где – отсюда ему видно – итальянские старички играли в боччи, посылая тяжелые шары по размокшей дорожке. В прежние времена он любил играть здесь в бейсбол. На той стороне улицы сейчас гастроном: некогда там был притон, который именовался «берлогой № 19»: печально знаменитое место, где расслаблялись мафиози. В свое время именно тут клан Луккезе спланировал, одобрил, заказал и назначил десятки убийств. Отец как‑то сказал Рэю, чтобы он не вздумал соваться в берлогу № 19, пусть даже станет совсем взрослым и возомнит себя крутым, а если случайно познакомится с кем‑то из здешних завсегдатаев, придется немедленно прервать это знакомство. Но сейчас с мафией почти покончено. По крайней мере, так говорят.
Городские власти по‑прежнему убирали с улиц телефоны‑автоматы, но у гастронома, помнится, один еще остался. Звонить из дома ему не хотелось, к тому же уличный шум добавит достоверности. В кабинке никого не было. Он выскочил из пикапа, пересек Четырнадцатую авеню, опустил четвертак, набрал номер.
– «Вик», – отозвался женский голос.
– Мне бы Ричи.
– Его нет.
– Мне бы с ним потолковать.
– Позвоните ему на мобильный, – посоветовала она.
– Номера‑то я не знаю.
– А кто это?
– Да его двоюродный брат. – Вот он, поворот к вранью.
– Знаете, он на смене.
– Да вы мне скажите где, я подгребу и там с ним поболтаю.
– Не положено.
– Да послушайте, я его хочу выручить из одной передряги, смекаете, о чем я?
Долгая пауза.
– Подождите.
Он услышал, как женщина переговаривается с кем‑то по рации или по селекторной связи.
– Ричи, ты сейчас где?
Послышался треск, в котором Рэй ничего не смог разобрать.
– Мне тут звонит один парень, говорит, он твой двоюродный.
Снова шум.
– Алло? Он спрашивает – а в чем дело?
Рэй посмотрел на Восемьдесят шестую улицу, набрал полную грудь воздуха, втягивая в себя атмосферу здешних мест.