Охотники разразились восхищенными воплями, а Саксенхольт и Торстен снова приготовились стрелять.
— Стоп! — крикнул Дитлев, когда страус остановился метрах в ста и начал бестолково вертеться. — На этот раз цельтесь в голову. Стрелять по очереди. Саксенхольт, ты первый.
Все замерли; молодой охотник поднял карабин и, затаив дыхание, спустил курок. Выстрел пришелся ниже, чем нужно, — пуля разорвала страусу шею, и голова откинулась назад. Толпа заревела от восторга, не удержался даже Торстен — хотя на что ему-то трехкомнатная квартира в Берлине?
Дитлев заулыбался. Он ожидал, что птица рухнет на землю, но с полуоторванной головой та еще пробежала несколько шагов, прежде чем ноги зацепились за неровности почвы и мертвое тело рухнуло. Мгновение оно подергалось в судорогах, затем распласталось на земле. Это было бесподобное зрелище!
— Заткнитесь! — простонал юнец под залпы, когда охотники принялись палить по следующей стайке фазанов. — Это же был страус! С ума сойти! Это надо же: я, черт возьми, застрелил страуса! Это же значит, сегодня вечером у «Виктора» все телки будут мои! Я даже знаю, какую выберу!
В ресторане «Страндмёллекроен» все трое опрокинули по «егермейстеру» за счет Дитлева. По Торстену было видно, что ему надо хлебнуть для храбрости.
— Что это с тобой? Ты прямо позеленел, — заговорил Ульрик, опрокинув залпом рюмку. — Никак не можешь пережить, что не тебе достался страус? Ты вроде бы уже настрелялся этих тварей.
— Дело в Кимми. — Торстен повертел в руке свой стакан. — Шутки кончились. Сейчас кто кого: либо мы ее, либо она нас.
И тоже выпил. Ульрик налил всем по новой и кивнул приятелям:
— Ольбек уже получил задание. Скоро она будет в наших руках, так что не нервничай.
Торстен достал из кармана спички и зажег стоявшую на столе стеариновую свечу. Он часто говорил, что нет более унылого зрелища, чем незажженная свеча.
— Надеюсь, ты не воображаешь, что Кимми глупая бродяжка, которая шляется по улицам в грязном тряпье и сама дастся в руки бестолковому частному детективу? Ульрик, ее так просто не поймаешь! Мы ведь, черт возьми, говорим о Кимми, вы же сами ее знаете! Они ее не найдут, и в этом вся проблема. Нам это дорого обойдется, понимаете?
Дитлев отставил стакан и возвел глаза к грубым балкам потолка:
— Что ты хочешь сказать?
Он терпеть не мог, когда Торстен впадал в такое настроение.
— Вчера она несколько часов ждала в засаде перед Домом мод и набросилась на одну из наших моделей. На плитках осталось восемнадцать окурков. Кого она, по-твоему, поджидала?
— Что значит — набросилась? — озабоченно спросил Ульрик.
— Успокойся, все не так страшно. — Торстен мотнул головой. — Ну, врезала ей разок. Я дал девушке недельный отпуск и парочку путевок на выходные в Кракове. Полицию не вызывали.
— Ты уверен, что это была Кимми?
— Да. Я показал девушке старую фотографию.
— Она точно ее узнала?
— Точно, — раздраженно бросил Торстен.
— Мы не можем допустить, чтобы Кимми схватила полиция!
— Конечно же нет, черт возьми! И не можем допустить, чтобы она добралась до кого-нибудь из нас. Я уверен, она способна на все.
— Думаете, у нее еще остались деньги?
В это время в зал вошел заспанный официант, но Дитлев кивнул ему:
— Нет, спасибо, у нас есть все, что нужно.
Они подождали, пока официант, раскланявшись, вновь удалился.
— Ну, какого черта ты спрашиваешь! Сколько ты тогда с нас собрал? Почти два миллиона, — с досадой напомнил Торстен.