Пыль окутала Квадратного Гоблина и растворила его в себе. Прозвучал гром, ударила молния, распахнулась дверь, и Вася, к своему удивлению, оказался на нарядной улыбками прохожих улице, где возле него тут же остановилась маршрутка, которая довезла его прямо до дома.
– Странно как-то все это, – выдохнул Вася, только сейчас окончательно поняв, что он не спит, а открывает дверь своей собственной квартиры.
Следующие три дня Вася пытался убедить себя в том, что с ним на самом деле ничего не происходило… Но, наверное, в тысячный раз натыкаясь на кенгуруху, перемазанную ржавчиной и фрагментами старой краски, он переставал верить в реальность, которая существовала за стенами его панельной девятиэтажки. Он отключил телефон, который и так уже не принимал входящие вызовы… Звонить ему было некому и незачем. Бывшая подруга прислала MMS-ку, где она на фоне Эйфелевой башни стояла с бойфрендом, ставшим ее парижским счастьем, но Васе она была безразлична. Он держал телефон и хотел уже позвонить матери, когда понял, что не готов выслушать содержание очередных тридцати шести серий ванильного сериала… Телефон нужен тому, кто ждет звонка, вызов не пугает, он зовет в путь. Так он написал однажды в своей лирике о приятных знакомствах. Однако, сам уже давно ничего не ждал от бесполезного прибора, который должен просто связывать номера абонентов. Вася кинул телефон на подоконник между засохшим навсегда кактусом и недописанной курсовой по экономической теории. Так прошло два дня – между кроватью и холодильником, в который он периодически заглядывал, веря в чудо. На третий день он понял, что покрывается бурой плесенью, точно такой же, как под кроватью, и решил выйти на улицу… Ему нужно было просто пройтись. Он тяжелой от лежания походкой прошелся по улице и спустился в метро, покрутился три раза по кольцевой, вышел на свет и прищурил глаза… Солнце опускалось за недостроенные башни Москоу Сити. Пахло хот-догами из палатки. На огромном рекламном щите счастливая семейная пара с двумя детьми куда-то ехала в кредит на огромном внедорожнике. Вася вспомнил девушку в лиловом шарфе на кабриолете, которая ехала из зимы в лето по горящей путевке. «Мечты становятся большими мечтами!» – кажется, из этого слогана получилась бы отличная новая песня. Но девушки на кабриолете на билбордах больше нет, а значит ли это, что ее мечта уже сбылась?! Билборды имеют привычку меняться! Вася подмигнул семейной паре со щита и не спеша пошел вдоль витрин, продолжая общаться с манекенами о модных трендах. Спустившись в подземный переход с влажным запахом луж, он снова поднялся на другой стороне улицы и едва не столкнулся с огромным плюшевым телефоном, раздающим рекламные флаеры с лучшими тарифами. Плюшевый телефон предлагал бесплатные флаеры и симки, меняя их на разговор с пешеходами. Вася вспомнил, что сам однажды проработал пару месяцев в костюме шампуня, заработав себе жесточайшую ангину, и искренне пожалел человека-телефона с торчащей у него из головы антенной.
Мимо всегда спешащих людей, которые живут в образе городских охотников, он добрался до Манежной площади, наверное, единственного места в Москве, где никто никуда не торопится. В очередной раз доказав своим паспортом приезжему полицейскому, что имеет право находиться в родном городе, Вася с чувством собственного достоинства стоял и любовался фонтаном, который игриво поливал лошадям прямо под хвосты прохладную воду. Пройдя еще немного, он уселся на скамейке в Александровском саду напротив двух блондинок с глянцевым журналом, надел наушники и погрузился в мир странных для шумного центра звуков. Девушки, напротив, пристально изучили его убитые, но чистые высокие Найки с красной банданой, торчащей из правой штанины вместо носка, но не найдя в этом ничего глянцевого, отгородились от него миром модных страниц.
Розовое небо над Москвой становилось пасмурно-волнистым. Мимо Васи прошла седая пара коренных москвичей, оставляя за собой аромат ушедшей навсегда интеллигентной столицы. К блондинкам, что сидели напротив, подошли два гастарбайтера новой формации в узких джинсах и коротких курточках с очевидной целью неплохо провести с гостьями столицы выходной вечер, «произвести, так сказать, обмен жидкостями», – так любил говорить вечно пьяный сосед Васи, который мог только философски домогаться девушек. Модные девушки и не менее модные гастарбайтеры уже вовсю контактировали, намереваясь окончательно сконнектиться в подземном Макдональдсе с выходом на совместный ночлег под звездами. Вася знал, что элемент охоты мужчины на женщину во времена товарно-денежных отношений утратил свою изначальную притягательность… Небо тем временем недовольно раскашлялось проливным дождем, от которого одни спрятались под зонты, а другие ускорили темп своего движения, превратив спокойное место столицы в настоящий муравейник. От девушек, что сидели напротив, на мокрой скамейке остался только намокший журнал, по глянцевым страницам которого лупили здоровенные капли новой столичной действительности. Вася поднялся и посмотрел на аллею парка, которая стала пустой. И только пара седых москвичей под зонтами уходила куда-то вдаль под мокрой пеленой молодого дождя, мягко ускользая от его пронзительного взгляда… Именно в этот момент Вася почему-то решил для себя, что он прощается с этой Москвой навсегда.
Вполне спокойная ночь закончилась порванным на несколько часовых клочков, но многообещающим утром. Приняв противоречащее здравому смыслу решение, Вася решил следовать советам Квадратного Гоблина. Он открыл шкаф и быстро нашел неприметную, по его мнению, одежду: чисто черную бейсболку без каких-либо эмблем и темно-серые кроссовки, бежевые слаксы и старую коричневую рубашку поло. Потом он взял с подоконника выключенный телефон, все таки решив на всякий случай попрощаться с близкими. И тут же на него обрушился шквал SMSок от бывшей подруги, которая интересовалась, поливает ли он подаренный ею кактус. Но главное она сообщала, что француз на стажировке оказался подлецом. Потом следовало обычное в таких случаях «прости и пойми», но главное, словно насмешка над ним, фраза «ты меня еще не разлюбил?», дополненная ее излюбленным идиотским смайликом. Вася, щелкнув кактус, ставший давно уже засушенным гербарием, отправил в ответ всего одну MMSку с увядшим цветком их любви. Он хотел позвонить маме, но что-то опять остановило, скорее всего, мамин бесконечный сериал, в котором он не хотел играть роль преданного и заботливого сына, обсуждающего все, что движется на экране. А друзьям… Да каким друзьям? У Васи их просто не было. Дружба обременяет и обязывает соответствовать погодным условиям настроения этих самых друзей. Конечно, всегда были знакомые с ненавязчивыми обязательствами напиться на природе или в баре, поиграть в футбол в Луже, украсть что-нибудь за полцены в бутике и поделить прибыль, сгонять в клуб на чьей-то тачке, подраться за парней со своего района, покурить шмаль, но не более. Все они были скорее попутчики бесцветной жизни, а не друзья. Жаль, но звонить было некому. Вспомнив о недавнем дожде, он вытащил из шкафа темно-синюю ветровку. Время на часах неумолимо приближалось к полудню. Оставалось каких-то шесть часов и одна минута до чего-то очень важного. Вася уже знал, что часы летят незаметно, а минуты тянуться вечность. Эту теорию он усвоил из квантового компьютера, который ему однажды во сне поведал о работе атомного времени в человеческом пространстве. Усевшись за компьютерный стол, он удалил папку бывшей подруги и скачал на флэшку свой будущий хит. Потом случайно открыв ящик стола, Вася увидел свои старые фотографии, где он с бабушкой в Сочи позировал в объятиях Волка из «Ну, погоди!». На дне ящика лежал фотоальбом, где на каждой странице была обязательная фотография после окончания каждого класса, выпускной, институт… Терять действительно было нечего! Вся его прошлая жизнь легла аккуратной стопочкой обязательных фотографий. Вася бережно сложил пластинки, доставшиеся ему от бабушки, и вспомнил, что когда бабушка умерла, он переехал в эту квартиру, почувствовав себя взрослым студентом первого курса, до невозможности уставшим от сериалов матери. Ему всегда раньше нравилось здесь. Какое-то время он даже ходил здесь в школу, пока мама учила монгольских кочевников основам теоретической механики в Улан-Баторском Университете. А потом просто любил сюда возвращаться к бабушкиному чаю, пирожкам с капустой и ее музыке. Она всегда включала одну и ту же пластинку, где был записан последний жизнеутверждающий хит Луи Армстронга «Этот прекрасный мир». Когда ее не стало, он приехал, и первое, что увидел, была эта пластинка. С нее и началась любовь к винилу, через который можно услышать самый живой звук, но главное его можно потрогать пальцами. Винил для Васи был чем-то живым. Конечно же, в скромной коллекции не было раритетов, но были вещи, которые звучанием передавали настроение, смеялись или грустили… Звуки, были всегда рядом. Слушая их, он научился создавать музыку, музыка в свою очередь научила его видеть панораму звуков. Вначале он резал с них длинные семплы, потом делал что-то похожее, но уже свое, переигрывая фрагменты на синтезаторе, но однажды Вася научился подбирать семплы в скорости и тональности из совершенно разных произведений, микшируя их все в один свой новый инструментал. Это открытие сделало его счастливым! Старая музыка кружилась, как планеты вокруг солнца, как мелодия, положенная на бит современного города, музыка, которая содержала в себе эмоции и технологический прогресс. Вася моделировал миры. Голос улиц, ставший его голосом, заставлял экспериментировать и прибывать в поиске. Собирая по звуку городской шум, он не сочинял свои композиции, он видел их во сне. Вначале он не умел их записывать и просто черкал бумагу где-то услышанными мелодиями и обрывками рифм, пока не научился находить в них великое и важное. Слова, музыка, различные бриджи и аранжировочные ответвления только тогда становятся одним целым, когда метал и резина превращаются в гоночную тачку!