Толкнув дверь прежде, чем она успела закрыться, я оказался на улице.
Высокий человек без шляпы, в кожаной куртке бежал по проезжей части, виляя между припаркованными автомобилями. Он обернулся и передо мной вдруг вспыхнуло пламя. В оштукатуренную стену рядом со мной дважды тяжко бухнуло. Человек побежал дальше, миновал два автомобиля и исчез.
Кто‑то появился передо мной и воскликнул:
– Что случилось?
– Какая‑то стрельба, – ответил я.
– О боже! – и он мгновенно шарахнулся в холл.
Я быстро направился по тротуару к своей машине, сел и завел мотор, потом медленно поехал вдоль улицы. Все припаркованные по обе стороны машины стояли с заглушенными двигателями. Мне казалось, что я слышу какие‑то шаги, но полной уверенности в этом не было. Миновав два квартала, на перекрестке я завернул и поехал назад. В какой‑то момент где‑то на тротуаре раздался приглушенный свист. Я остановился рядом со стоявшим у тротуара автомобилем, вылез из машины, проскользнул между двумя другими и спрятался за ними, вынув из кармана маленький револьвер Кармен.
Звук шагов становился все громче, а посвистывание все веселее. Минуту спустя я увидел кожаную куртку, вышел из‑за машины и спросил:
– У вас огонек найдется?
Молодой парень повернулся ко мне, сунув правую руку в верхний карман куртки. Глаза его блестели в свете фонарей. Влажные темные глаза миндалевидной формы на бледном привлекательном лице, окаймленном спадающими на лоб черными волосами. Действительно красивый парень. Парень из магазина Гейгера.
Он стоял передо мной и молча глядел на меня, с рукой в кармане, но засунутой в него еще недостаточно глубоко. Я держал маленький револьвер стволом вниз, у ноги.
– Должно быть, вы здорово любили своего драгоценного, – сказал я.
– Отцепись, – мягким голосом предложил он мне. Он стоял спокойно, зажатый между припаркованным автомобилем и высоким, в полтора метра забором.
В верхнем конце улицы завыла полицейская сирена. Он нервно дернул головой, услышав этот звук. Я прижал ствол револьвера к кожаной куртке и спросил:
– Я или копы?
Он дернул головой в сторону, как будто я его ударил.
– Кто вы такой?
– Друг Гейгера.
– Прочь с дороги, сукин сын!
– Этот револьвер очень маленького калибра, детка. Я могу так приложить тебе в пупок, что ты сможешь передвигаться самостоятельно лишь через три месяца. Но выживешь. Так, чтобы быть в состоянии дойти до той новой газовой камеры в Сан‑Квентин.
Он грязно выругался и попытался засунуть руку глубже в карман. Я крепче прижал револьвер к его животу. Он глубоко вздохнул, вынул руку из кармана куртки и безжизненно свесил ее. Его широкие плечи вдруг опустились.
– Что тебе надо? – прошептал он.
Я сунул руку в его карман и вытащил револьвер.
– Садись в машину, паренек. – Я шел вплотную за ним, почти касаясь его спины. Мы подошли к машине. – Садись за руль, малыш. Ты поведешь.
Он скользнул на сиденье, я сел рядом с ним.
– Пропусти полицейские машины. А то подумают, что мы тронулись, когда услышали звук сирен. Потом поедем домой.
Сунув револьвер Кармен в карман, я приткнул его парнишке к ребрам. Затем посмотрел в заднее окно. Вой сирен стал уже очень громким. Посередине улицы разбухали два красных огня и слились в одно целое, когда мимо нас пронеслась, завывая сиреной, полицейская машина.
– Двигаем, – велел я.
Юноша вывернул со стоянки и поехал вниз по улице.
– А сейчас едем домой, – распорядился я. – На Лэйверн‑террас.
Его красивые губы дрогнули. Он направил машину на запад, в сторону улицы Франклина.
– Ты наивняк, – сказал я.