Конечно! – Джорджия рассмеялась, но сразу закрыла лицо руками. – Я совершенно не в себе. Просто вдруг вспомнила, что, кроме той таблетки, он больше ничего не принимал, а ты дала ее для меня.
Она словно с запозданием осознала значение собственных слов и казалась так же потрясенной ими, как и все остальные.
Вэл встала.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего, – поспешно произнесла Джорджия. – Абсолютно ничего.
Но искренность отрицания была подпорчена хулиганской гримаской, которая вдруг появилась у нее на лице.
– В конце концов, золотко, с чего бы вдруг тебе хотеть от меня избавиться?
Вот и все – но дело было сделано. Искра упала и начала тлеть. Она сверкнула во взгляде Гайоги, пролетела мимо Вайвенго и вспыхнула перед Бакстон‑Колтнессом, который узнал ее и поспешно скрылся за своей осторожной фирменной маской. Он откашлялся.
– Леди Рэмиллис, – начал он. – Смерть была внезапной, и, не будь сэр Рэмиллис моим пациентом, я бы ни за что не стал подписывать свидетельство. В этом случае нам пришлось бы провести вскрытие и дознание. Вы меня понимаете?
Джорджия взглянула на него без всякого выражения.
– Разве непонятно, почему он умер? – спросила она. На губах Басктона‑Колтнесса появилась слабая улыбка, Гайоги отвернулся.
– Моя дорогая, – мягко и ласково сказал доктор. – У меня нет никаких вопросов, но в подобных случаях существует ряд формальностей, которые нельзя игнорировать. Все это очень неприятно, однако же необходимо.
Джорджия взглянула на Гайоги.
– Только не дознание, – заявила она. – Доктор, а нельзя провести вскрытие без дознания? Это возможно?
Вайвенго прочистил горло.
– Учитывая все обстоятельства, сэр, – вмешался он, – вы, вероятно, могли бы сначала провести вскрытие, а потом подписать свидетельство?
Кэмпион с любопытством наблюдал за доктором. Искушение было серьезным. В конце концов, вся его карьера состояла в исполнении просьб нужных людей.
– Думаю, это можно устроить, – неуверенно сказал он. – Мой партнер, Роландсон Блейк, хирург, наверное, согласится. Но точно не знаю. Надо ему позвонить.
В этот момент Кэмпион увидел Вэл – и ее бледное, застывшее лицо вдруг вызвало в нем волну ужаса. Он подошел к ней, взял за руку и вывел в маленький сад, который сейчас нежился под лучами вечернего солнца. Она покорно шла, сцепив руки за спиной, и молчала. Ему не хватало ее прямого, уверенного взгляда. Они молча шагали по лужайке, и через некоторое время он заговорил сам.
– О чем ты думаешь?
– Ни о чем.
– Плохи дела.
– Просто ужасно.
– Вэл, послушай…
– Что?
– Что ты ей дала?
– Обычную таблетку.
Последовала длинная пауза. Когда Кэмпион заговорил снова, голос его звучал очень непринужденно:
– Из тех, что хранятся в рисовой бумаге?
– Естественно.
Лед в ее голосе не отпугнул его. Кровные узы, как ничто другое, помогают подняться над условностями.
– То есть ты просто вскрыла упаковку?
– Именно.
– Она попросила таблетку, и ты ей дала, так?
– Ты сам там был и все видел.
– Да, – согласился он, – видел. Это меня и беспокоит. Вэл, ты же не сделала бы подобную глупость?
– Господи! – вдруг воскликнула она.
Он вздрогнул и повернулся к ней. Теперь они стояли лицом к лицу.
– Дорогая моя, – сказал Кэмпион, – ты сейчас похожа на начинающую актрису.