Она не имела этого в виду. Правда ведь?
— Конечно, нет, Кен. Мы ведь все здесь одна семья, мы члены семьи. Само собой, она не хотела этого — нет, не хотела.
— Думаю, вам лучше отправиться к себе, миссис Харрисон, — сказал Вексфорд. — Вам обоим. — Он не стал говорить, что утром все будет по-другому, но, несомненно, это окажется так. — Возвращайтесь домой и хоть немного поспите.
— А где Джонни? — спросила Бренда. — Интересно, где он? Мы услышали, а он нет? От ваших людей было столько шума, что и покойник бы подскочил. А Джонни чего притаился? Вот что мне интересно. Даже не поинтересовался, что происходит, не потрудился прийти, — со злобой продолжала Бренда. — Если уж кого и надо уволить, так, по-моему, в первую очередь его, ленивого черта. Чего он там выжидает?
Вексфорд не смог побороть искушения.
— Он все проспал, — сказал он. — Он ведь молодой.
К двадцатитрехлетней Карен Малэхайд вышедшее из употребления и обидное слово «полисменша» не подходило совсем. У Карен был черный пояс по дзюдо, она даже вела занятия для полицейских. Вексфорд понимал, что случись ей прошлой ночью столкнуться с прокравшимся в Танкред злоумышленником, она обезвредила бы его в два счета — если он был безоружен или недостаточно проворен в движениях. В свое время Карен говорила ему, что нигде не боится ходить ни днем, ни ночью, а однажды она так швырнула грабителя, что тот перелетел на другую сторону улицы.
Но была ли она одна надежной стражей для Дейзи? Или Анни, или Розмари? Все-таки нужно убедить Дейзи уехать из Танкред-Хауса. Не скрыться, конечно, — просто уехать подальше от дома, пересидеть опасность где-нибудь у друзей. Вексфорду пришлось признать, что он не ожидал такого поворота событий. Да, он приставил к Дейзи «телохранителя», но ведь лишь затем, чтобы подстраховаться. Только в кино, в кошмарном сне или в буйном воображении один из грабителей — именно тот, который уже стрелял в Дейзи, если предположить, что вторым был Энди Гриффин — мог бы вернуться, чтобы «прибрать» ее. В жизни такого не случается.
— А сейчас случилось, — сказал Берден. — Ей опасно здесь оставаться, нужно уехать. Не вижу, насколько нам поможет, если мы поселим в доме Габбитаса и Харрисонов. Тогда, в первый раз, в доме было четыре человека, помните? Но это его не испугало.
Белая скатерть, серебро и стекло. Еда на тележке с подогревом. За окнами темный мартовский вечер, но в комнате уютно. На первое суп, его уже съели. Наоми подает рыбу — палтус по-домашнему — и когда перед каждым стоит тарелка и все принимаются за еду, наверху раздается шум, и Давина говорит, что Куинни затеяла свое обычное буйство. Тем не менее Харви Коупленд отправляется посмотреть, в чем дело — красавец Харви, похожий на Пола Ньюмана, «звезда кампуса», человек, за которого пожилая леди вышла ради страсти и секса. Снаружи все тихо, ни шагов, ни машин — лишь какое-то движение наверху. Харви поднялся на второй этаж и снова спустился — а может, он так и не взошел по лестнице, а развернулся на третьей ступеньке, когда из коридора выскочили убийцы… Сколько это все продолжалось? Полминуты? Две минуты? А что в эти две минуты происходило в столовой? В отсутствие Харви дамы спокойно ели свою рыбу? Или не ели — а дожидались его, болтая о кошке, о том, как она каждый вечер взбегает по черной лестнице на второй этаж, а потом сбегает вниз по парадной?
Но вот раздается выстрел, и Наоми вскакивает и бросается к дверям. Давина остается за столом. А почему? Почему она не двинулась с места? Испугалась? Страх сковал ее? Дверь резко распахивается, и появляется человек с пистолетом. Гремят новые выстрелы, и вот скатерть больше не белая — она красная от растекшейся почти по всему столу густой кровавой лужи…
— Я сейчас поговорю с ней, — сказал Вексфорд.