Передний двор Танкред-Хауса весь был залит неярким белесым сиянием. Ветра не было, и ветви деревьев застыли в неподвижности. За черной громадой здания, к западу, на фоне жемчужно мерцающего неба чернела зубчатая стена бора — шпили, шатры и зонтики еловых, сосновых, кедровых крон… Единственная звезда горела на небе ярким зеленоватым костром. Круглобокая белая луна казалась раскаленным гипсовым шаром, и легко было понять древних, которые верили, что внутри луны горит огонь.
Прожекторы не светили — вероятно, они отключались по сигналу таймера. Было без двадцати час. У ворот уже стояли две полицейские машины, одной из них был «воксхолл» Барри Вайна. Вексфорд припарковался рядом с Барри. В черной воде бассейна белым шаром тонуло отражение луны. Парадная дверь была распахнута, внутренняя стеклянная затворена, но не заперта. Карен открыла ее перед Вексфордом. Не успел он и слова сказать, Карен сообщила, что четыре полисмена в форме прочесывают лес вокруг дома, а Вайн — наверху.
Вексфорд кивнул и проследовал за Карен в гостиную. Дейзи ходила из угла в угол, заламывая руки. На миг ему показалось, что она готова броситься к нему в объятия. Но она остановилась в шаге от него и спрятала лицо, поднеся ко рту два сложенных вместе кулака, будто собралась грызть костяшки пальцев. Ее глаза были огромны. Инспектор сразу увидел, что она до крайней степени напугана и от ужаса с ней вот-вот случится истерика.
— Дейзи, — начал он мягко. — Может, вы сядете? Давайте сядем. Ничего не случится. Вы в полной безопасности.
Она покачала головой. Карен подошла и рискнула дотронуться до ее руки. Дейзи дернулась, отвергая ее прикосновение, и тогда Карен взяла ее под руку и отвела к стулу. Но вместо того чтобы сесть, Дейзи повернулась лицом к Карен. Рана ее уже почти зажила, едва заметная повязка проступала под свитером.
— Обнимите меня, — сказал она. — Пожалуйста, обнимите. На секундочку!
Карен обняла ее и крепко прижала к себе. Тут Вексфорд заметил, что Карен — из числа тех немногих людей, которые умеют, обняв, не похлопывать другого по спине. Она прильнула к Дейзи как мать к ребенку, который был вдали и в опасности и наконец вернулся. Потом мягко разомкнула объятия и усадила девушку на стул.
— Она в таком состоянии с того момента, как увидела его. Так ведь, Дейзи? — сказала Карен и продолжала тоном няни. — Не знаю уже, сколько раз я тебя обнимала, да все, кажется, без толку. Хочешь еще чашку чаю?
— Я и первой не хотела!
Вексфорд никогда не слышал, чтобы Дейзи говорила таким тоном. Ее голос звенел на весь дом, рваный, будто пьяный, готовый сорваться в визг.
— Что мне ваш чай? Я хочу отключиться, дайте мне что-нибудь такое, от чего засыпают навеки.
— Карен, сделайте, пожалуйста, нам всем по чашке чаю, — сказал Вексфорд.
Он не любил обращаться с такими просьбами к подчиненным-женщинам — это слишком уж отдавало домостроем, — но успокоил себя тем, что будь на месте Карен Арчболд или Дэвидсон, он точно так же попросил бы их заняться чаем.
— Себе, мне, сержанту Вайну и всем остальным, кто тут есть. А Дейзи принесите, пожалуйста, немного бренди. Думаю, его вы найдете в шкафчике в… — Ни за что на свете он не сказал бы слово «сер шо». — …В оранжерее.
Взгляд Дейзи лихорадочно перепрыгивал с окна на окно, потом на дверь. Она в испуге затаила дыхание, когда дверь беззвучно подалась внутрь, но то была всего лишь Куинни. Большая голубая персидская кошка, величаво вышагивая, зашла в гостиную. Она посмотрела на
Вексфорда тем презрительным взглядом, который бывает только у избалованных донельзя домашних кошек, прошествовала к Дейзи и грациозно вспрыгнула ей на колени.
— О, Куинни, Куинни… — Девушка зарылась лицом в густую шерсть.