– Но не благодаря профайлеру. Если б мы следовали его рекомендациям, то до сих пор ловили бы убийцу, в результате чего появились бы, конечно, и новые жертвы.
– Как же вы его поймали? – полюбопытствовал Уайтмен.
– Поразительно, но район, где он совершал нападения, был совсем невелик. Убийц обычно поджимает время, и им требуется хорошо знать территорию. Знать, где им никто не помешает и откуда можно сдернуть по‑быстрому. С Бартоном мы действовали по собственному разумению, опираясь на опыт и здравый смысл. Проверили всех местных жителей, независимо от их возраста и биографий, обвинявшихся прежде в нападениях, особенно сексуального характера. Бартон оказался в их числе: несколько лет назад его арестовывали по двум отдельным обвинениям в покушении на изнасилование. Но тогда обе жертвы обращаться в суд отказались, его ДНК у нас не было, ведь это происходило еще до того, как в закон были внесены изменения.
Дикенсон по‑прежнему смотрела с сомнением.
– Но Джемме Крамер, Элли Бест и Лауре Бенедетти – всем им не было еще и двадцати. Это же характеризует убийцу с определенной стороны?
– Не обязательно, – покачал головой Тарталья. – Возможно, мишенями Том выбирал самых разных женщин. Но те, кого ему удалось заманить в ловушку смерти, принадлежат именно к этой возрастной группе. Кто знает, может, это они сами себя выбрали.
– То есть ты хочешь сказать, попались они, оттого что юны, наивны и легко внушаемы, – прибавила Донован, похоже, вполне согласная со всеми его теориями. – И к тому же очень душевно уязвимы. Нам известно, что всех троих травили в школе, а одна даже сидела на антидепрессантах, пила «прозак». Люди такого сорта не в состоянии мыслить здраво. Иначе как бы ему удалось одурачить девчонок, убедить, что им нужно действовать с ним заодно?
– Правильно, – кивнул Тарталья. – Однако не исключено, что нам видна лишь верхушка айсберга. Сколько у него случилось неудач на каждую погибшую жертву? И каковы психологические портреты тех, с кем он обломился? Вполне вероятно, преследовал он женщин и постарше, но те на его россказни не купились. Нет, пока еще слишком рано делать какие‑то окончательные выводы, информации у нас маловато. Вот почему я не исключаю из дела и Мэрион Спир.
– Женщина, которой под тридцать, на такую бредятину не поведется. И, скорее всего, сразу же сообщит в полицию, – категорически высказалась Дикенсон, ерзая на стуле. – Зачем бы ему идти на такой риск?
– Мы же еще ничего о ней не знаем, – покачала головой Донован. – Возможно, какая‑то причина и нашлась.
– Но Мэрион Спир погибла по‑другому, – возразила Дикенсон. – Не как трое остальных. И предсмертной записки не оставила. Вердикт был – смерть в результате несчастного случая.
– Верно, – согласился Тарталья. – Однако она тоже упала с высоты и погибла в Илинге, где и жила. А это всего в нескольких кварталах от места, где была убита Джемма. Лично мне такая деталь не кажется случайной. Разумеется, к ее смерти следует присмотреться попристальнее.
Он осознавал шаткость своих доводов. Какие подобрать слова, чтобы убедительно сформулировать то, что он чувствует нутром? Мало кто верит в интуицию… Конкретная зацепка у Тартальи имелась только одна – две строчки в мейле к Джемме, запавшие в душу. Том спрашивал, находит ли она высоту притягательной, испытывает ли сладкую дрожь, когда смотрит вниз с высокого здания или со скалы? Эти строки и не давали Тарталье покоя. Стараясь подкрепить интуитивное чувство, подсказывавшее ему, что в смерти Мэрион обязательно нужно разобраться, Тарталья утром, вернувшись с кладбища, перечитал эти строки еще раз.
Ты чувствуешь притяжение высоты? Тебя тянет вниз, когда ты заглядываешь с высоты в пустоту, зная, что от смерти, если ты выберешь ее, тебя отделяет всего одно мгновение?
– Вы планируете эксгумировать тело Мэрион Спир?
В течение мыслей Тартальи врезался голос Уайтмена.